Надымский граф на стройке социализма
Сергей Дерновой
...
Пояснительная записка.
Отправляясь в сентябре 1980 года в Ямало–Ненецкий  автономный округ по вызову крёстного дяди Алексея Анисимовича Титух на годик-два  подзаработать  на мотоцикл (а остался на тридцать лет), я  не  подозревал, что еду в глушь Сибири, в места в недалёком прошлом  не «столь отдалённые».  Не знал, что восьмилетний город Надым, куда я ехал,  возводился  на месте одного из  лагерных  пунктов строящейся с 1947-го по 1953-й год   сталинской  железной   дороги  Чум –  Салехард –  Игарка.  Не предполагал что познакомлюсь,  подружусь и  буду жить  по соседству с 82-летним, знаменитым на всю округу бывшим заключённым, художником-пейзажистом, «графом»  Аполлоном Николаевичем Кондратьевым. Отбывая срок, он строил одноколейную железнодорожную  магистраль, которая пролегала и по  территории  Надымского района. После освобождения остался в тех местах навсегда.
Мне посчастливилось общаться с ним  17 лет. 13 из них   жил по соседству в посёлке на берегу реки Надым. Потому как никто другой видел его в разных жизненных ситуациях, общался не наскоками, как делают журналисты свои материалы в быстром  ритме современной жизни  (пришёл–увидел–написал–опубликовал), а во время длительных неторопливых  доверительных бесед, когда он  искренне  рассказывал о своей нелёгкой судьбе. Всё что  он говорил  в  впервые годы нашего общения, я принимал за аксиому, слушал, раскрыв рот, и искренне восхищался его легендарным прошлым. Сейчас понимаю, что иногда он намеренно приукрашивал перипетии своей суровой биографической  действительности, кое-что недоговаривал, и я ему верил.   
Выкрутасы  судьбы, выпавшие на его долю трагичны и поучительны:  из  князи, как говорится,  да в грязи. Прочитав это повествование, читатель поймёт, что у графа была не жизнь, а одно горе горькое.
Он  прожил долгую жизнь  –  пережил семь правителей страны, участвовал в Первой мировой войне, воевал на стороне белых и красных в Гражданскую,  на стороне Красной Армии и на стороне фашистской Германии в Отечественную. Потому подвергался гонениям, унижениям, лишению свободы, но не «сломался» ни морально, ни физически. Если считать и Временное правительство, пришедшее к власти после Февральской революции 1917 года, то правителей, которых пережил мой герой, будет восемь. О непростой судьбе этого человека  пойдёт речь  в этой книге.

Родившийся в первый год 20-го века при царствовании 14-го императора Всероссийского Николая Второго, Аполлон Николаевич Кондратьев   прошёл долгий земной путь длиною в 97 лет. По другим  сведениям прожил 99 лет.  К этой интриге я ещё вернусь.

От окружающих его отличали изысканные манеры поведения:   интеллигентность, эрудированность, уравновешенность, порядочность. Во всём его облике ощущалось какое-то природное благородство. Трудолюбие, повышенная выживаемость, умение выстоять в любой ситуации, приспосабливаться к ней, в силу непреодолимых обстоятельств падать вниз и, вопреки всему, снова карабкаться наверх – это всё о нём.
Несмотря на разницу в возрасте (он был старше меня на 47 лет), он дружил со мной и я дорожил этой дружбой. Он интересовал меня как человек легендарной судьбы: бывший офицер царской армии, участник Первой мировой и Гражданской войн, бывший заключённый, рассудительный, мудрый и добродушный человек. Притом, всегда  вежливо обращался на «вы», что, конечно же, льстило мне. Такое уважительное отношение у него было,  по-моему,  ко всем окружавшим его людям.
Старым себя никогда не считал: когда не придёшь –  постоянно в работе. Я не знаю случая, когда бы в дневное время он ложился отдыхать.  «Неутомим как робот», говорили о нём односельчане. Я бы добавил: «Трудолюбив как муравей».
Ростом он был под два метра, и  на обычном стуле сидеть было неудобно. Потому сам на 20 сантиметров нарастил ножки старого стула, приделал подлокотники и сидел на нём  словно царь на троне. А один  «царский» стул с высокой спинкой  и широкими подлокотниками сделал и  подарил  ему на 85-летие  столяр лесоцеха  - Зёма Виктор Иванович.
При написании этой книги я, работая с документами, увидел фотографию барона Врангеля. И обнаружил поразительное сходство  Аполлона Николаевича с генералом: такой же высокий статный рост, такое же строение тела, такое же умное волевое лицо, такие же проницательные  глаза,  такие же по форме усы…
В 1989 году в возрасте 88 лет  он впервые встретился   со своим 67-летним сыном –  бывшим фронтовиком, подполковником в отставке Аполлоном Аполлоновичем, о существовании которого предполагал, но (по его словам) ни разу не видел и о судьбе ничего не знал. Позже стало известно, что лукавил тогда Аполлон Николаевич (а может и забыл).
Я был свидетелем  встречи отца и сына на надымской земле. Это была трагедия отдельно взятой семьи, в которой как в зеркале  отразилась многолетняя трагическая история всей нашей многонациональной страны.
...
Знакомство
                (глава первая)

Знаменитым на весь Советский Союз бывший заключённый 501-й стройки   Аполлон Николаевич Кондратьев стал в одночасье. Поздним вечером 2 декабря 1988 года по первому каналу ЦТ показывали программу «Взгляд». Вёл её Сергей Ломакин. Многие надымчане (в том числе и моя семья)  прильнули к экранам телевизоров, когда услышали его слова: «В далёком заснеженном северном посёлке, на берегу реки Надым, живёт удивительной судьбы человек, бывший заключённый 501-й стройки, надымский граф Аполлон Николаевич Кондратьев».
В пятиминутном видеосюжете рассказывалось о «сильном духом человеке, который несмотря ни на какие потрясения и тяжёлую долю, не сломился, не потерял  веру в людей, не озлобился на общество». Было показано и коротенькое интервью графа, записанное на берегу реки.
...
После передачи меня буквально раздирало любопытство – кто же такой граф Кондратьев? Я бросился наводить справки. И вот что я выяснил.
Графом он никогда не был. Граф – это частный родовой титул: королевский чиновник, судья. Таким  шуточным титулом Аполлона Николаевича наградили первопроходцы из уважения за его образованность, интеллигентность, изысканные манеры, мягкий уравновешенный характер. К тому же, многие считали, что, поскольку  был  он  женат на графине Варваре Андреевне Квашниной – Самариной имеющей родовое имение в Крыму, значит и он – граф.
На самом деле Кондратьевы происходят из петербуржского дворянского рода.  Дед его, дворянин, тайный советник, был главным инспектором железных дорог России, миллионером. Владел имениями и домами в Петербурге, Москве и Киеве. Отец, Николай Семёнович, работал в железнодорожном ведомстве. По стопам предков пошёл и «мой» граф.
С ним  я познакомился поздней осенью 1980 года, когда  с женой и сыном-второклассником  по вызову речного порта  приехал жить и работать в  Надым. Мы поселились в жилой «бочке», которую я получил на предприятии, перебазировал и  установил в посёлке под названием «107-й километр».
Первая встреча произошла неожиданно. Через недельку после приезда я взял рыболовные снасти и пошёл на берег реки. Издали  увидел, как пожилой человек на плече несёт  от дома к реке  лодочный мотор. Я догадался,  кто это мог быть. Подбежал и предложил помощь. Он остановился, осторожно поставил мотор на «сапог», сказал: «спасибо»,  и передал двигатель из рук в руки. Мотор для меня, 100 - килограммового  40-летнего мужика, оказался непосильной ношей. С трудом донёс ту тяжесть до лодки, помог прикрепить. Ещё раз сказав «спасибо», незнакомец неожиданно спросил:
– Вы стоседьмовский или приезжий? Что-то я вас раньше здесь не видел.
– Неделю назад привёз семью из Башкирии, – с пафосом ответил я.
– Что ж, давайте знакомиться, –  сказал дружелюбно владелец мотора и, не протягивая руки, отчеканил:
– Наблюдатель водпоста Кондратьев Аполлон Николаевич, по совместительству самодеятельный художник.
От друзей я слышал о существовании художника Кондратьева, даже намеревался сходить к нему и познакомиться. Но всё было некогда: после переезда  обустраивал быт. И вот такая встреча!
Попрощавшись, пошёл вдоль берега за околицу посёлка. Вскоре услышал шум работающего двигателя. Оглянулся и увидел: мой новый знакомый  направил лодку к острову Буяну…
Спустя время,  вспомнил тот случай и вздрогнул: ведь после работы на реке, Аполлон Николаевич наверняка на себе  тащил,  поднимаясь на крутой берег,  ту «железяку» к дому. Я без посторонней помощи  с этим бы не справился.   
Через  несколько дней увидел у друзей написанную им картину, восхитился, пошёл и заказал для себя. Потом ещё одну  и ещё. И стал приходить к нему в дом как к хорошему знакомому.
С первого дня он относился ко мне,  малознакомому человеку,  уважительно и дружелюбно. Потом  пойму –  Аполлон Николаевич ко всем относился по-доброму.

В первый визит я поразился строением: дом больших размеров, примерно 5 на 8 метров, оконные рамы непомерно  высокие и  очень высокие потолки. Аполлон Николаевич пояснил, что после  закрытия стройки электричества в пустующем посёлке не было, потому при строительстве дома в 1956 году это учёл – поставил  большие рамы, которые  пропускают много естественного дневного света. В помещении много воздуха,  комфорт и уют. Очень  высокие потолки с лепниной, по его рассказам,  были в  доме  на улице Песочной в Петербурге, где прошли его детство и юность.
Шесть окон  дома  «смотрели»  на реку,  четыре – на посёлок, а из остеклённой  веранды  расположенной с торца дома, открывался вид на граничащую с его участком Речную Эксплуатационную Базу.
...
Узнав, что я почти профессионально занимаюсь фотографией, Аполлон Николаевич попросил переснять и увеличить несколько семейных  фотографий, которые от времени пожелтели и  поломались. Хранились они у него в каком-то старинном потрёпанном, мне показалось, дорогом кожаном альбоме. Это были снимки  молодой жены, тёщи, царя Николая Второго и другие.  Как они  у него сохранились, тогда не спросил и не ведаю до сих пор.
Его дом располагался в сотне шагов от моей жилой «бочки»,  потому  за готовыми снимками он изъявил желание зайти  лично. С того времени в течение 13 лет (до переезда в город) каждые субботу или воскресенье при любой погоде в 7 часов вечера  приходил он к нам домой. Это был еженедельный церемониал. Мы вместе ужинали, пили чай, говорили о политике, о делах. Иногда я скрытно на полке за занавеской устанавливал старенький бобинный двухскоростной магнитофон «Легенда»  и «мучил» его   вопросами. В 1995 году купил небольшой  импортный карманный диктофон, и  качество записей наших бесед намного улучшилось.
Он рассказывал о семье, о жизни народа в царское время, философствовал о советской власти, о перестройке. А мы с женой посвящали его  в дела  предприятий,  где работали, сообщали городские новости, интересовались его жизнью при разных правителях, обсуждали газетные статьи. С ним было легко и интересно общаться – такие встречи взаимно обогащали нас.
...
В книге под названием «Севергазстрой», бывший плотник-бетонщик Надымского СМУ, член Союза писателей России В. А. Мартынов так вспоминал первую встречу с бывшим зэком Кондратьевым: «В 1966 году самолёты в Надым не летали. Первых строителей, в числе которых был и я, «АН-2» высадил в посёлке Старый Надым (расположенном на правом берегу реки). Ночь переспали в недостроенном бараке сейсмопартии. А утром с оказией - на почтовом катере, который шёл из посёлка Нори, переплыли на 107-й километр. На берегу нас радостным лаем встретили, как потом выяснилось, собачки графа Аполлона Николаевича Кондратьева. Он тут, на берегу фактически единолично проживал, после того, как лагеря расформировали. Под ногами, насколько видел глаз –  песок и ни одной живой души. В отдалении – мёртвый лагерь за колючей проволокой. Бараки беленькие, отремонтированные, окна забиты досками.  Аполлон Николаевич и показал дорогу до строящегося Надыма»
…
Посёлок, в котором мы проживали, назывался «107-й километр» и располагался в 13 километрах от строящегося города.
– Апполон Николаевич, а почему посёлок носит такое странное название?   –   спросил однажды за обеденным столом.
– Никакой это не 107-й километр, – с пафосом ответил он. – Многие несведущие думают, что посёлок расположен на 107-м  километре от истока реки Надым. Нет! На этом месте в середине прошлого века располагалась 107-я механизированная лагерная  колонна строившая участок  магистрали Чум – Салехард – Игарка.  Первоначально посёлок именовался «Заречный», поскольку располагается на берегу реки. Но с чьей-то лёгкой руки «приклеилось» нынешнее название.
...
Детские годы,  жизнь при царе.
                (глава шестая)
Его детство и юность прошли в Петербурге. Там на улице Песочной был  участок с двумя особняками, которые достались им по наследству от деда –  четырёхэтажный, и двухэтажный с флигелем. На первом этаже  двухэтажки располагались конюшня и  хозяйственные помещения,  на втором    жила прислуга.
В самой большой зале другого особняка принимали гостей. Она была настолько просторной, что там свободно  танцевали вальс 30  пар, не задевая друг друга локтями.   
– С тоской в душе вспоминаю беззаботные детские и юношеские годы, прожитые в городе на Неве,  –  рассказывал Аполлон Николаевич.  – Нашу семью обслуживали многие люди. Был садовник,  круглогодично выращивавший в оранжерее овощи и цветы. Пышные, благоухающие летом цветники занимали большую часть открытого земельного участка. Был дворник, а  жена его работала по хозяйству и  присматривала за живностью. Был и кучер, ухаживающий за лошадьми. Осенью на лошадях заготавливали дрова на зиму. А в повседневной жизни ездили  всюду, как сейчас разъезжают на личных автомобилях. Особенно эффектны были выезды на лёгких дрожках, когда дед или  отец отправлялись  к поезду.
Кухарка наша по магазинам и рынкам не бегала. В определённые дни и часы приходили на кухню булочник, рыбник, мясник, молочница. Каждый со своей продукцией, которую кухарка отбирала и покупала. Все работы по дому выполняла горничная.
Маму мою звали Наталья Ивановна. Она была на 8 лет старше отца – Николая Семёновича и, как все светские дамы того времени, вела домашнее хозяйство –  руководила работой прислуги, занималась нашим с братом воспитанием. В молодости она увлекалась фотографией. На этом поприще была знакома со средней дочерью царя,  Татьяной.  А вот младший сын царя Алексей был на несколько лет моложе меня. Я же в молодости увлекался спортом, был хорошим лыжником, любил путешествовать, играл в теннис. Играть в теннис, кстати говоря,  меня учил будущий организатор убийства Григория Распутина – князь Феликс Юсупов. Несколько лет он получал образование в Оксфорде и там овладел высокой техникой игры в теннис. Он  был старше меня на одиннадцать лет.
В нашей семье было двое детей: я и младший на два года  брат Борис, родившийся в 1903 году. Он  погиб во время блокады Ленинграда.

От автора. Обращаю внимание читателя на последние   фразы моего героя: «…младший на два года брат Борис, родившийся в 1903 году». Вникнув в смысл сказанного  можно понять, что граф родился не в 1898 году, как он всем говорил и записано в его паспорте и всех документах, а в 1901-м, на два года раньше брата.  Сын графа, Аполлон Аполлонович, незадолго до своей смерти в одном из последних писем прислал  родословную Кондратьевых, в которой  год рождения отца тоже указан  – 1901-й.  И тогда получается, что  умер Аполлон Николаевич  не на сотом году жизни, как все считали,  и было написано в некрологе, а на 97-м. Но и в этом  случае это почтенный возраст. Почему такое разночтение, вы узнаете в следующей главе.
И если   родился он в 1901-м, (а Феликс Юсупов в 1887-м), то разница в возрасте была не 11, как говорил Аполлон Николаевич, а 14 лет…
...
В Первой мировой войне молодой  Аполлон участвовал «охотником». Он  был высокорослым, крепким,  физически развитым и выглядел намного старше своих лет. Потому добавил себе три года (сказал, что родился в 1898 году) и в конце 1915 года пошёл добровольцем воевать за Отечество и царя-батюшку. Дослужился до поручика (младший офицерский чин в царской армии), был ранен. Об этом периоде своей жизни особо не распространялся.

2.   ДОРОГИ,  КОТОРЫЕ   ОН    ВЫБИРАЛ

Война застала технорука Кондратьева в экспедиции  по изысканию лесотранспортных дорог в горных районах  Кавказа. 1942 год. Сражение за Кавказ достигло критической отметки.  Кондратьев получил повестку на призывной пункт, однако выбрал другой путь: «По горным тропинкам я пошёл в сторону немцев. 17 сентября меня остановили их передовые посты. В штабе горнострелковой дивизии мне предложили составить карту района Эльбрус – Клухорский перевал. Эту работу я выполнил с описанием дорог, проходов в перевалах и климатических условий. Немецкому командованию моя работа очень понравилась». В августе 1942 года егеря  из дивизии   «Эдельвейс» захватили клухорский перевал. По свидетельствам защитников Кавказа, «бои на Клухорском  направлении продолжались до наступления зимы. Враг оказывал упорное сопротивление, заняв выгодные высоты». Каких потерь стоила нашим войскам «работа» Кондратьева?
В обозах гитлеровской армии прибыли в оккупированные районы Дона и Кубани небезызвестные белогвардейские генералы Краснов, Шкуро,  Султан-Гирей,  Долманов… Началось формирование так называемого «казачьего стана», проще говоря – карательных отрядов. Казачьи части возглавил генерал-лейтенант СС Гельмут фон Паннвиц. Кондратьев, по рекомендации немцев, зачислили писарем в канцелярию 5-го Донского полка 1-й казачьей дивизии, а затем перевели в распоряжение полковника Кулакова, которого прочили в атаманы терских казаков. По заданию «шефа» бывший технорук стал чертить карту будущего «Терского государства», однако не успел закончить эту работу. Помешало наступление Красной Армии. В сентябре  1943 года  германское командование перебросило казачьи части в Югославию для борьбы с партизанами. Кондратьев предпочёл не рисковать головой и принял предложение Кулакова стать его адъютантом. В этой спокойной должности был удостоен чина обер-лейтенанта,  награждён германским «бронзовым знаком 2 класса.
Участвуя в карательных экспедициях против партизан, корпус фон Паннивица нёс большие потери, а в дальнейшем его остатки  были полностью разбиты югославской Народно-освободительной армией и частями Красной Армии, вступившими на территорию Югославии. После капитуляции фашистской германии полковник Кулаков, его адъютант Кондратьев и денщик Кучеров  «осели» в Австрии, где в октябре 1945 года были арестованы сотрудниками опергруппы «Смерш».
При слушании дела в военном трибунале гарнизона советских войск в Вене Кондратьев заявил: «При Советской власти я никаким репрессиям не подвергался, несмотря на то, что с 1918 по 1920 год был в белой армии и воевал против красных. Мне жилось хорошо, как специалист был на хорошем счету, но я считал, что война проиграна и немцы будут победителями, поэтому стал работать на них. Когда немцы стали отходить с Кавказа, у меня не было мысли, что они не победят. Я думал, что это тактический ход. Потом стал сомневаться в победе немцев, но было уже поздно. По существу я стал изменником Родины».                Трибунал приговорил Кулакова к расстрелу, а Кондратьева и Кучерова к десяти годам лишения свободы. Этап привёл их на строительство печально знаменитой Заполярной железной дороги…

Фамилия Кондратьев
Имя Апполон (Аполлон)
Отчество Апполонович (Аполлонович)
Дата рождения/Возраст __.__.1921
Дата и место призыва 22.10.1940 Бауманский РВК, Московская обл., г. Москва, Бауманский р-н
Название источника донесения ВК г. Москва
Номер фонда источника информации Красносельский ОВК
Номер дела источника информации 11000762

Беседа с Кондратьевым Аполлоном Николаевичем.

Варвара Андреевна Квашнина-Самарина
24.11.1903 – 14.06.1974

Муж Валерий Владимирович Модестов * рубеж XX в. † 1945

Муж Аполлон Николаевич Кондратьев * 31.03.1901 † 1997

Младший брат Константин Андреевич * 15.05.1905 † 7.02.1992

Отец Андрей Константинович * 9.08.1880 † 14.05.1910

Мать Варвара Николаевна Лебедева * 17.12.1883 † 30.03.1942

1936, изд-во: Центр. бюро краеведения и Центр. детская экскурсионно-туристская станция., город: М., стр. : 16 с., ил., обложка: Мягкая издательская обложка., формат: Увеличенный, состояние: Отличное.
Модестов Валерий Владимирович (1890-?) - энтомолог, специалист по лесным и сельскохозяйственным насекомым-вредителям. Преподавал в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, по крайней мере, до 1936.

МОДЕСТОВ Валерий Владимирович, родился в 1890. Окончил гимназию в Москве, в 1917 — Петровскую сельскохозяйственную академию с отличием, агроном-энтомолог; оставлен в аспирантуре на кафедре зоологии академии. Заведующий пасекой и фермой ОпытноБиологической Станции при Богородском Народном Университете "Труд и наука". 13 июля 1919 — арестован и заключен в одиночку Бутырской тюрьмы. В сентябре 1919 — по просьбе заведующего юридическим отделом Московского Политического Красного Креста заполнил "Опросный лист"

Откликной гребень. Год 1947

Рассказывает очевидец Константин Павлович Андросенко:
(в те времена отец Кости Андросенко обслуживал ЛЭП-110 КВ «Златоуст-Карабаш» и жил вместе с семьей на 12-м контрольном пункте у подножия Круглицы (тогда подобные контрольные пункты располагались по трассам всех линий электропередачи), а сам Костя работал радистом-наблюдателем на метеостанции «Таганай-гора» Зимним вторником 30 декабря 1947 года Костя возвращался домой, на 12-й контрольный, из района Двуглавой сопки).

- Время-то тогда голодное было, ну и, что уж греха-то таить, мы браконьерничали немножко. Вот и накануне того дня я под Двуглавой лося завалил и тридцатого-то пошел, чтобы забрать мясо. Нагрузил я, значит, рюкзак, встал на лыжи и потихоньку в сторону дома направился. А туман в тот день был – в десяти шагах толком ничего не видно. Вдруг слышу сильный гул – вроде как самолет летит, причем совсем низко. Я еще подумал – как бы он в скалы не врезался, ну знаете, есть там за Откликным (район Двуглавой Сопки). Звук именно с этого направления и шел. Но самолет, похоже, эти скалы благополучно миновал и чуть дальше пролетел, потому, как я гул чуть ли не рядом с собой услыхал, а я к тому времени уже к Откликному подходил. Потом гул оборвался и раздался сильный хлопок, вроде как большой сугроб снега сверху свалился. Не взрыв, а именно хлопок, такой звук был. Ну, думаю, похоже авария случилась. А день уже к вечеру – конец декабря, темнеет-то быстро. Тут к тому же снег повалил, тропу и ту еле видать. И потеплело сильно. Добрался я кое-как домой. а мать рассказывает, что они с моим младшим братом возвращались из Златоуста по нижней тропе и тоже слышали гул низко летящего самолета, который потом резко оборвался.

На следующий день я с утра пошел на Откликной – думаю, может кто и уцелел. Бабка мне чистых тряпок дала, бинтов-то естественно никаких не было. Дошел я до Откликного и давай близ самых скал на лыжах бродить. Долго бродил. И уж у самого южного склона наткнулся на трех человек, все мертвые. Один, крупный такой мужчина, навзничь на сугробе лежал. А не так далеко от этого места на скалах черный след, пятно большое, ровно как сажей все закопчено. В остальном, мало что было видно – всю ночь сильный снег шел.

Вернулся я быстренько домой, и все отцу рассказал. Отец по чегресовской связи дозвонился до Чебялинского аэропорта. Где-то через неделю, точно сейчас уже не помню, приехало из Челябинска человек пятнадцать лыжников и куча начальства – генерал-майор, два подполковника, майор и четверо человек из НКВД. Ну и говорят мне – будешь, Костя, нам помогать в поисках. А к этому времени снегу еще больше навалило, я с трудом и место-то отыскал. Но все-таки нашли мы тогда четверых человек. Троих в одном месте, а четвертого аж под трехметровым слоем снега. Долго искали пятого (в самолете-то, оказывается, пять человек летело), но тогда так и не нашли. Всех погибших в Челябинск увезли, а мне наказали, чтобы весной, когда снег стает, поискать на месте катастрофы бортжурнал, если он сохранился, и сообщить в Челябинск.

Позднее, сотрудник Челябинского аэропорта Маслов рассказал Косте историю самолета, последний полет которого закончился в таганайских скалах.

Транспортный самолет незадолго до Нового года вылетел из Москвы в Челябинск. В Челябинске быстро загрузился (груз – наждачные круги и электропечки для локомотивов) и вылетел обратно – экипаж торопился вернуться домой к Новому году. Как вспоминает Константин Павлович, командиром экипажа был летчик Пыгин, бортрадистом – Мишутин, а третьим членом экипажа вроде бы Малиновский (в том, что эту фамилию вспоминает точно, Андросенко сомневается – все-таки столько лет прошло). Все были военными летчиками, москвичами, прошли всю войну, и незадолго до рокового рейса перешли работать в гражданскую авиацию. Вместе с ними в самолете летело еще два пассажира. С теми и вообще отдельная история:

Два офицера: Болдырев (постарше) и Френкель (совсем молодой), недавние выпускники военной академии, ехали с Дальнего Востока в отпуск и торопились попасть в родные места к Новому году. В Челябинске, увидев, что на поезде уже никак не успевают к сроку – Френкель спешил с Ленинград на свою свадьбу, - пошли в аэропорт. И там офицерам поначалу не повезло – ждали несколько часов, ругались с работниками аэропорта – ну где же ваш обещанный самолет, в конце-то концов! Уже и билеты сдали и решили ехать на вокзал, как вдруг приземлился самолет. Тот самый… Сели они на него уже в последний момент. Весной Костя Андросенко отыскал-таки бортжурнал и другие бумаги, среди которых были письма невесты Френкеля, которые он, видимо, держал в своем планшете. Бортжурнал забрали в Челябинск, а письма остались в семье Андросенко. Весной же нашлись и останки пятого погибшего. Им, кстати говоря, оказался молодой офицер Френкель, которого так и не дождалась невеста.

- Его, видимо, при ударе перебросило на другую сторону скалы, потому мы в первый-то раз и не отыскали. А когда снег стаял – нашли. Только тело уже в ужасном состоянии было, - Константин Павлович сокрушенно покачал головой, - лицо звери объели, а запах… Мы поначалу хотели пониже могилку выкопать и захоронить, да куда там! Пришлось похоронить тут же неподалеку, в расщелине под большим плоским камнем. А останки мы завалили камнями и обломками абразивных кругов, которых там много валялось.

- Это еще не вся история. Вскоре мы переехали с 12-го контрольного на Пушкинский поселок. А письма невесты Френкеля так у моей матери и хранились. Она их, бывало, читала и все сокрушалась над судьбой несчастного жениха. Вскоре и я ушел в армию, а когда вернулся, мать мне рассказала вот что. Где-то году в пятидесятом, летом, подходит к нашему дому солидный военный, полковник, и спрашивает: «Скажите, Константин Андросенко здесь живет?» Мать моя перепугалась, думает – уж не случилось ли что со мной, от меня тогда давно писем не было. Но отвечает, что живет-то Константин здесь, но сейчас его нет – в армии служит. Пригласила она гостя в дом, тут все и выяснилось. Гостем оказался отец Френкеля, в прошлом тоже военный летчик. Он рассказал, что три года искал следы пропавшего сына. Мать передала ему письма и рассказала историю гибели самолета. Тут полковник сказал, что ему столько небылиц нарассказали – мол самолет перевозил деньги, а Андросенки, отец с сыном, деньги эти нашли и присвоили, а теперь все открылось и их в тюрьму посадили. Чего иной раз люди не напридумывают! Как ни хотелось старшему Френкелю побывать на месте гибели сына, не удалось ему это сделать – точно-то это место я один знаю. Прощаясь, полковник пообещал, что постарается приехать, когда я вернусь из армии, чтобы обустроить могилку сына. Правда, сказал при этом – если сердце не подведет. Однако так и не приехал, подвело наверно сердце-то. Такая вот печальная история...

Размышляя над услышанным, я сейчас думаю, что причиной катастрофы 1947 года, по всей видимости, послужило резкое изменение погоды. Дело в том, что в самый канун Нового года в Златоусте резко потеплело (конец декабря 1947-го и начало января 1948-го были самыми теплыми в Златоусте за весь ХХ век – были зафиксированы плюсовый температуры выше 6 градусов), на Таганай спустился туман, шел снег. Самолет потерял видимость и, имея минимальный запас высоты, над скалами севернее Откликного (их высота 1025 м) прошел благополучно, а на южной оконечности самого Откликного гребня (где высота скал на добрую сотню метров больше) врезался в каменную стенку. Во всяком случае, если судить по рассказу К.П.Андросенко, шум мотора до момента столкновения не менялся – следовательно, двигатели работали нормально. Впрочем, это лишь мои предположения.

Трудно сказать, сохранились ли какие-либо сведения об авиакатастрофах на Таганае в архивах. Вероятно, что могли сохраниться – ведь обстоятельства катастроф наверняка расследовались. Вот только где эти документы, и в каких архивах?

Катастрофа Ли-2 Московского управления ГВФ в районе Златоуста
   
Тип происшествия:  катастрофа
Дата:  30 декабря 1947 г.
Время:  13:27
Страна:  СССР
Место происшествия:  Челябинская область, 20 км севернее Златоуста
Тип ВС:  Ли-2
Регистрация ВС:  СССР-Л4214
Авиакомпания:  Аэрофлот (СССР)
Подразделение:  Московское управление ГВФ

Экипаж 24 авиатранспортного отряда Московского управления ГВФ выполнял обратный рейс №20 на Москву по маршруту Челябинск - Казань - Москва. Прогноз погоды по маршруту Челябинск - Казань с 09:30 до 14:30 предусматривал: облачность 10 баллов слоисто-дождевая высотой 200-300 м, снег, видимость 2-4 км, ветер южный 5-7 м/с. Прогноз погоды по а/п Казань с 13 до 14 часов предусматривал: облачность 10 баллов, слоисто-дождевая высотой 200-300 м, видимость 2-4 км, ветер северо-западный 8-10 м/с. Прогноз погоды составлялся с использованием кольцевой карты за 3 часа, так как карта за 6 часов не составлялась по причине того, что дежурный радист проспала и материал не приняла. Не имея достаточно данных для составления прогноза по маршруту, дежурный синоптик лишь поверхностно опросила командира корабля, прибывшего в Челябинск рейсом №19 из Москвы, о фактической погоде на маршруте.
    Разрешение на вылет экипажу дано РДС Кольцово. Самолет был выпущен из а/п Челябинск без данных о фактической погоде в а/п Казань и согласия Казани на прием самолета.
    Взлет произведен в 10:15 мск. На борту находилось 2 пассажира и 2298 кг груза (абразивные круги, 20 ящиков, и печи типа ПЭТ 8 мест). После взлета экипаж установил связь с РДС Кольцово и получил указание следовать на эшелоне 1500 м, хотя эта высота была ниже нижнего эшелона (2100 м) для трассы Челябинск - Казань. Командир корабля взял курс на Казань и больше связи ни с кем не держал. В Казань самолет не прибыл.
    На следующий день место катастрофы обнаружено в 20 км севернее г. Златоуст. Во время полета по маршруту самолет с МК=260-265° столкнулся с вершиной горы Откликной Гребень Таганайского хребта (105 км западнее Челябинска) на высоте 1145 м, в 10 м от вершины. При ударе об отвесную скалу самолет взорвался, разрушился и сгорел. Экипаж и пассажиры погибли. Катастрофа произошла в 11:27 мск.

Подробные сведения

Выводы комиссии, расследовавшей АП     Причинами катастрофы явились:
    1) Дежурный диспетчер а/п Кольцово дал экипажу эшелон, не соответствующий рельефу местности по маршруту полета Челябинск - Казань. В результате этого командир корабля установил высоту полета 1500 м при давлении 760 мм рт.ст без учета фактического давления 720 мм рт.с.т, при котором должен был иметь высоту 1180 м. Однако при наличии встречного ветра, нисходящих потоков воздуха и инструментальной поправки на прибор, фактическая высота полета была ниже и самолет в горизонтальном полете столкнулся с горой на расстоянии 5-8 м от верхней точки г. Откликной Гребень (высота 1155 м).
    2) Командир корабля, получив прогноз погоды и эшелон полета 1500 м, вопреки требованиям НПП-47, не проанализировал заданную высоту и не учел, что она не соответствует рельефу местности по маршруту полета, а в сложных метеоусловиях была явно опасной.
    3) Поспешная организация выпуска в рейс самолета в а/п Челябинск, выразившаяся в:
    - отсутствии проверки предполетной подготовки экипажа;
    - разрешение на вылет выдано зам. начальника а/п Челябинск до получения разрешения РДС Кольцово и согласия на прием аэропорта Казань;
    - начальник а/п Челябинск, имея на аэродроме только один самолет, не только не руководил его выпуском, но и не поинтересовался, как он организован.
    4) Неудовлетворительное состояние диспетчерской службы а/п Кольцово:
    - Диспетчер РДС Кольцово дал разрешение на вылет непосредственно командиру корабля, минуя АДС Челябинска;
    - Халатное отношение РДС Кольцово к установке экипажу эшелона полета.
    5) Неудовлетворительная организация метеообеспечения полета:
    - дежурный синоптик к моменту составления прогноза погоды имела фактическую погоду аэропортов Кольцово и Казань двухчасовой давности;
    - использовалась кольцевая карта за 03:00, которая к тому же была недостаточно насыщена метеосведениями.
    6) Поверхностная предполетная подготовка, проведенная экипажем, и ее недостаточный контроль.
    7) Не имея достаточно исходных данных для составления прогноза погоды, дежурный синоптик лишь поверхностно опросила командира корабля о фактической погоде во время его полета в Челябинск.

«Самое красивое оружие Кремля»: как королева советской моды Регина Збарская превратилась во врага народа

Говорят, что природная красота — не столько дар, сколько тяжелое бремя. Действительно, история доказывает, что у идеальных женщин обычно самая незавидная судьба. Советской манекенщице Регине Збарской завидовали все жительницы Союза. Но захотели бы они оказаться на ее месте, если бы знали, через что ей пришлось пройти?
В детстве многие девчонки мечтают стать моделями. И если современное молодое поколение выросло на шоу «Топ-модель по-американски» и взращивало свою индивидуальность на эстетике ранней Беллы Хадид, то в советские годы примером для подражания была Регина Збарская. Королева коммунистического подиума и самая яркая звезда Дома мод была музой дизайнеров мирового значения (читайте также: Красные королевы: судьба самых ярких советских манекенщиц).

Свет софит, платья от кутюр, толпы фанатов, регулярные поездки в капиталистические страны, обложки главных модных изданий, — словом, в ее жизни было все, что люди привыкли считать залогом счастья. Знали бы они, сколько боли скрывается за лучезарной улыбкой: борьба с завистницами, неудачи в любви, постоянные оправдания, позор и проблемы с психикой. Рассказываем историю «самого красивого оружия Кремля»: почему Регина Збарская решила свести счеты с жизнью.

Маленькая девочка мечтала о большом кино
Будущая звезда подиума родилась в 1935 году в небольшом провинциальном городе Вологда в семье врача Дарьи и офицера Николая Колесниковых. Известно, что когда девочка появилась на свет, отец захотел дать ей запоминающееся и прочащее счастливую жизнь имя. Остановились на Регине и, кажется, не прогадали — ребенка действительно ждало большое будущее. Если верить российскому сериалу «Красная королева», то можно подумать, что Збарская росла в нищете и лишениях, однако это неправда. Семья Колесниковых хотя и была простой, но жила не хуже остальных граждан СССР: в послевоенное время похвастаться роскошью могли единицы.

Родители Регины развелись, когда она училась в школе. Мать осталась жить в Вологде, а вот Николай перевелся на службу в Москву, где в скором временем получил квартиру с хорошем доме неподалеку от МГУ. Отец всегда желал дочери лучшего, поэтому забрал девочку из провинции в столицу вместе с собой. Их жизнь складывалась как нельзя лучше: Николай строил успешную карьеру в одном из ведомств, получал большую зарплату и женился во второй раз. Отношения Регины с мачехой были очень теплыми: женщина окружила падчерицу заботой и любовью, а девочка с радостью отвечала на это взаимностью.

Несмотря на то, что квартира Колесниковых располагалась совсем рядом с главным университетом страны, поступление в МГУ и будущее в науке Регину совсем не прельщали. Хотя из достоверных источников известно, что школьный аттестат Збарской был более, чем достойным. В 17 лет девушка мечтала о кино, и стоит сказать, что во ВГИК она поступила: правда, подавать документы на актерский факультет, который предполагал творческий конкурс, она побоялась, поэтому выбрала стабильность и пошла учиться на экономический.

Однако Регина не забывала о том, что мечтала играть, поэтому во время обучения активно ходила на кинопробы, вращалась в богемных кругах и вместо лекций посещала вечеринки, где всегда находилась в центре внимания фотографов, модельеров и режиссеров. И ее усилия не прошли даром: на старших курсах Колесникова получила предложение сыграть эпизодическую роль в музыкальной комедии «Матрос с „Кометы“». Идея фильма, основанного на событиях фестиваля молодежи и студентов 1957 года, пришла знаменитому режиссеру Исидору Анненскому, славившемуся своими экранизациями произведений Чехова. Роль итальянской певицы Сильванны так и осталась для Регины первым и единственным достижением в кино.

Кадр из комедии «Матрос с „Кометы““

Видимо, судьба приготовила Збарскую для другого. На одном из вечеров, где собирались творческие сливки Москвы, Регина познакомилась с Верой Араловой — художницей-модельером Общесоюзного Дома моделей. Настоящий профессионал своего дела смогла по достоинству оценить выдающиеся внешние данные Колесниковой. Ко всему прочему девушка умела легко поддержать разговор на любую тему, была эрудированна и подковано. Аралова предложила Регине работу на знаменитом Кузнецком мосту. И так как будущая манекенщица уже прекрасно осознавала, что будущее в кино ей не светит, она смело шагнула в модельный мир, чтобы заявить о себе там.

Проходя по подиуму славы
Под покровительством Араловой карьера Регины быстро пошла в гору. Легенда советской моды, придумавшая знаменитые высокие сапоги на молнии, попала в самую точку, когда углядела в Колесниковой «европейские» черты, которых так недоставало советским моделям для того, чтобы выйти на мировой уровень. Женщины представляли собой идеальный творческий тандем: обе прогрессивные, тонко чувствующие веяния моды и понимающие о стиле больше, чем остальные. Главная художница-модельер цеха легкой одежды Вера Аралова демонстрировала свои коллекции в Париже задолго до Зайцева.
Главная роль в этих показах, конечно, была отведена Регине. Помимо завораживающей природной красоты манекенщица отличалась обаянием и виртуозным умением выгодно подчеркнуть свои достоинства и умело скрыть недостатки. Далеко не каждая модель появлялась на фотографиях в модных журналах, большинство на протяжении всей карьеры работали исключительно на подиуме. Но Колесникова была не из таких: девушка была очень фотогенична, умела принять нужную позу, отличалась своей оригинальностью и пластикой. Часто она сама диктовала фотографам условия, проектировала съемки, выдвигала предложения.

Очень быстро из рядовой «работницы» Дома моделей Збарская превратилась в эталон для всех советских женщин: ей подражали, завидовали, а мужчины СССР буквально поклонялись ее красоте (читайте также: Иконы стиля СССР: 6 модниц, которых боготворили все советские женщины). Достаточно вспомнить ее знаменитые прически — высокий пучок и стрижку-боб — после съемок в этих образах сотни девушек всей страны приходили в парикмахерские с четким запросом: «Мне как у Збарской».

Но, как известно, в бочку меда обычно всегда попадает ложка дегтя. Вместе с обожателями к Регине пришли и завистники. Особенно усложнял ситуацию довольно резкий характер модели: те, кому удалось работать с Колесниковой, признавались, что она могла говорить и делать то, что считала нужным, даже если это полностью расходилось с планами команды. Это мнение подтверждают два наиболее ярких случая.

Первый в интервью рассказала Айя Семынина, работница издания Дома моделей «Журнал мод». Один иностранный фотограф сильно невзлюбил Збарскую, поэтому ходил за ней по пятам и фотографировал исключительно с одного ракурса — снизу. Многие коллеги давно перешептывались о том, что ноги Регины «кривоваты» для модельных. Это и хотел продемонстрировать мстительный мужчина, который выложил кадры в одной из западных газет с говорящей подписью: «И это ноги самой знаменитой советской модели!». Однако в этой ситуации манекенщица проявила мудрость, никакой реакции на откровенную провокацию не последовало, и разжечь скандал не удалось.

Если ситуация, описанная выше, подтверждала количество злопыхателей, то следующий случай выставит в не самом хорошем свете саму Регину. Говорят, что она всегда отличалась тем, что с легкой руки выдавала колкости, которые большинство собеседников ничем не заслуживали. Так, однажды с моделью заговорил художник «Журнала мод». Ни с того ни с сего Збарская, окинув мужчину холодным надменным взглядом, спросила:
— А ты читал автора N?
Удивленный неожиданным вопросом, молодой человек смущенно ответил:
— Нет.
— Ну, тогда нам не о чем разговаривать, — заключила Регина.
Позже выяснилось, что автора N манекенщица попросту выдумала для того, чтобы унизить нежелательного собеседника и избавиться от его присутствия.

«Самое красивое оружие Кремля»
Но вскоре красавице пришлось столкнуться с куда более серьезными обвинениями. Карьера Регины была связана с частыми выездами заграницу, что во времена СССР непременно порождало слухи о сотрудничестве модели с КГБ. Несмотря на то, что коллега и главная конкурентка Збарской, Мила Романовская, пользовалась в Европе большей популярностью — белокурая девушка со светлыми глазами воспринималась иностранцами как воплощение истинно-русской красоты — провластной «стукачкой» считали именно Регину.
Стоит сказать, что слухи появились не на пустом месте. Действительно, в жизни Колесниковой было много странностей. К тому же, манекенщица и сама будто подогревала интерес к этой теме. Для начала стоит отметить, что Регина в совершенстве владела английским и французским языками, что было, как минимум, странно для девушки из Вологды. Второй фактор — дорогая одежда.

Несмотря на то, что советские модели пользовались мировым признанием, их труд оплачивался ничтожно мало. Но это не мешало Збарской всегда выглядеть по последнему писку моды. Она меняла наряды, как перчатки, чуть ли ни каждый день появлялась в новом платье, юбке или кофте. Откуда она брала вещи или деньги на них, не знал никто. Однако доподлинно известно, что женщина боялась появляться на улицах одна: очень возможно, что было это не от излишней скрытности, а из-за соображений безопасности.

В поведении Регины, действительно, было много странностей: хотя двери ее дома всегда были открыты для друзей, многие из них даже лично знали ее отца, о прошлом она практически не говорила. Однажды и вовсе сообщила, что ее родители были циркачами, которые погибли во время исполнения опасного трюка. Сейчас довольно трудно сказать, что из перечисленного относилось к правде, зато точно известно, что за пределами СССР модель пользовалась успехом. Среди ее фанатов называют самого Фиделя Кастро, ее красотой восхищался Федерико Феллини, а Пьер Карден дарил ей свои лучшие наряды (читайте также: Король футуризма: модные изобретения Пьера Кардена). «Советская Софи Лорен» быстро покорила столицу моды — Париж — где о ней писали самые авторитетные модные журналы.

Успешная модель — несчастная женщина
Широкая общественность знает Регину под фамилией Збарская, принадлежащей ее мужу, художнику Феликсу-Льву Збарскому, представителю советской богемы и выходцу из семьи биохимика, бальзамировавшего тело Ленина. Их знакомства могло и вовсе не произойти, но судьба распорядилась иначе. В Доме мод был организовал показ для «своих»: Регина такие мероприятия не любила, поэтому старалась не принимать их участие. В тот вечер платья должна была демонстрировать Мила Романовская, однако ей срочно нужно было оказаться в другом месте, и организаторы пригласили Колесникову. Удивительно, но в этот раз девушка легко согласилась.

Феликс-Лев и Регина Збарские

Льва пригласила редакция журнала мод: в качестве художника ему предстояло проиллюстрировать новые модели. Когда мужчина увидел Регину на подиуме, то был поражен ее красотой и выдержкой: манекенщица подавала себя как настоящая королева. В течение следующего месяца они практически ежедневно ужинали в ресторанах, мужчина заваливал ее цветами и подарками. В начале 60-х пара расписалась, модель взяла фамилию мужа, и пара поселилась в его новой квартире в районе метро «Аэропорт».

Но, видимо, тихое семейное счастье было не для них. Большую роль сыграли богемные замашки: какой же быт возможен в союзе творческих и востребованных личностей. Однако настоящей причиной будущего развода стало совсем не это. В 1967 году стало известно о том, что Збарская ждет ребенка. Впереди ее ждала поездка в Канаду на торгово-промышленную выставку. Лев решил дело просто: он сообщил женщине, что не хочет детей и отправил ее на аборт.

Трудно сказать, насколько сильно это событие пошатнуло психику Збарской. Одни говорят, что Регина настолько любила себя и свою жизнь, что материнство изначально совсем не входило в ее планы. Другие считают, что найди Лев другие слова, и модель сумела бы примириться с временным «отстранением» от модных дел. Но, как говорится, что сделано, то сделано. Збарский, кажется, и вовсе не горевал от обострения отношений с красавицей: художник закрутил новый роман с Марианной Вертинской, а от нее ушел к Людмиле Максаковой, которая родила ему сына.

Это известие Регина восприняла, как нож в спину: модель тяжело переживала предательство, села на транквилизаторы и обзавелась серьезными проблемами с психикой. Поговаривают, что в то время врачи ставили ей диагноз «шизофрения». Вскоре после этого она предприняла первую попытку суицида, однако Збарскую удалось спасти и отправить на лечение.

После этих печальных событий личная жизнь красавицы пошла под откос. О ее новых отношениях неизвестно ничего, большинство, знавших ее лично, до сих пор думают, что все это время Регина была одна. Но один ее неудачный роман все-таки остался увековечен в истории. Конец 70-х, Збарской 42 года, она продолжала работать моделью, несмотря на то, что после психиатрической клиники немного набрала в весе. Именно в этот период женщина встретила югославского журналиста, отношения с которым завершились довольно быстро. Однако она и подумать не могла, что интрижка превратит ее жизнь в ад. Неизвестно, что именно руководило мужчиной, но в начале 80-х в Германии он выпустил книгу под провокационным названием «Сто ночей с Региной Збарской», где подробно рассказал о сексуальных предпочтениях манекенщицы и признался, что в интимных вечерних беседах она призналась в работе на КГБ и в ненависти к Советской власти.

Естественно, это уничтожило репутацию и карьеру Збарской. Но самое печальное, что вместе с этим добило и ее и без того расшатанную психику. После второй попытки сведения счетов с жизнью ее вновь начали лечить в клинике, параллельно мучая допросами и засыпая угрозами. Неизвестно, что стало бы с моделью, если бы в 1982 году ее не забрал к себе в Дом моды кутюрье Вячеслав Зайцев, давний друг и верный обожатель ее красоты и изящества (читайте также: «Красный Диор»: самые роскошные модные творения Вячеслава Зайцева, которые навсегда войдут в историю). Несмотря на то, что на тот момент Регине было уже 47 лет, она все равно умудрялась выглядеть эффектнее молодых манекенщиц, хотя ее внешность и претерпела некоторые изменения.

Трагедия модели: акт третий, финальный
Сколько бы еще Регина Збарская смогла выдержать это жалкое существование, сказать сложно. Казалось, что все в этом мире настроено против нее. Еще недавно она купалась в лучах славы, собирала охапки комплиментов от лучших европейских мужчин, считалась примером для подражания у всех советских женщин. Сейчас о ее состоянии беспокоился лишь Вячеслав Зайцев, а положение было настолько плохим, что порой модели даже не в чем было выйти на улицу. Ей приходилось носить пожитки, соглашаться на любую работу — неудивительно, что и без того уязвимая психика просто не выдержала.

Третья попытка суицида стала финальной. До сих пор ходят споры о том, как и где умерла модель. По одной из версий она скончалась в психиатрической больнице, по другой — у себя дома с телефонной трубкой в руке. Еще более непонятно, была ли это ее собственная воля или ее просто вынудили на этот шаг.
«Красная королева» попрощалась с миром слишком тихо для масштаба своей личности. До сих пор неизвестно, где именно располагается могила модели. О судьбе Регины Збарской был снял российский сериал, однако критики говорят, что картина полна фактических неточностей и по ней судить о судьбе манекенщицы точно не стоит. За красоту и успех практически всегда приходится расплачиваться. Вот так «красная королева» стала пешкой в руках серьезных игроков.

Аттестат надежды
Осенью 1941 года в Москве работала только одна школа

Антонина Васильевна КОРНЕЕВА, преподаватель литературы, автор воспоминаний
Передо мной – старые пожелтевшие листы, исписанные четким учительским почерком. Светлые и простые, эти страницы заставляют вспоминать ушедших, но каких живых в памяти людей! Эти воспоминания написаны заслуженным учителем РСФСР, преподавателем литературы Антониной Васильевной Корнеевой, ученикам которой сейчас за шестьдесят. Эти листки сохранили для нас историю жизни удивительной школы – единственной в осажденной Москве осенью сорок первого года. Они открывают нам неожиданный мир, в котором старшеклассники с удовольствием ходят в школу, зная, что в любой момент в нее может попасть бомба, в котором учителя готовы под бомбами учить детей, потому что они прежде всего учителя и только потом испуганные усталые люди...

Секретная школа
Думаю, многие москвичи не знают о том, что одна из московских школ работала в 1941/42 учебном году, несмотря на то что все школы города в связи с войной были закрыты, а учителя с выплатой двухмесячной зарплаты освобождены от работы. Сейчас, когда воспоминаниями о годах войны делятся многие, я хочу рассказать, как вышло, что мы ослушались общего распоряжения.

В.А.КОРНЕЕВА, директор школы
В.А.КОРНЕЕВА, директор школы
А.А.КУЗЬМИН, учитель биологии
А.А.КУЗЬМИН, учитель биологии
БОЧКОВ,учитель физики
П.Е ПОЛУБОТКО,учитель географии

16 октября 1941 года – памятный день для всех, кто оставался в Москве. Многие покидали столицу, вереницы машин по шоссе Энтузиастов двигались в направлении города Горького. Мы, большая группа учителей 425-й школы (тогда Сталинского района), никуда не уезжали, приходили каждый день в школу, туда же приходили старшие ученики, оставшиеся по каким-либо причинам в Москве. Вот тогда и возникла мысль продолжить занятия с восьмыми, девятыми и десятыми классами – сколько наберется учеников. Мы рассуждали так: зарплату нам дали за два месяца вперед, на завод нам не поступать, уже поздно менять специальность (всем под пятьдесят), но если есть ученики, надо вести учебный процесс. И вот негласно мы начали занятия. Я была вначале заместителем директора и вела литературу в десятых классах, математику вел Б.А.Ратнер, литературу в 9-м вел С.И.Шкраб, а математику – А.И.Собенников, литературу в 8 классах – заслуженный учитель РСФСР А.А.Кузнецова, немецкий язык во всех классах вела А.В.Лазаревич, историю – З.Ф.Демышева, физику – А.И.Янцов, химию – А.Г.Кирюшина, географию – П.Е.Полуботко, биологию – А.А.Кузьмин, черчение – В.П.Башкиров, физкультуру – П.К.Якутов. Директором школы была Корнеева Вера Александровна.
Из учеников были организованы бригады в помощь заводам МИЗ и № 615. Каждый день они выходили на работу. На шестьсот пятнадцатом освобождали цеха от мин, почему-либо забракованных, становились цепочкой и передавали мины из цехов на улицу. Это было нелегко: мина весила около 12 килограммов, зимой они, холодные, жгли руки, а варежки были не у всех; работать приходилось по три часа, иногда и дольше, пока цех не будет свободен. Упаковку оружия и мин поручали только десятиклассникам, это требовало от них большой осторожности и аккуратности. Бригада девочек ходила в Лефортово, в госпиталь: помогали медицинскому персоналу, писали письма, читали раненым книги. Просили читать «только про войну». С удовольствием слушали романтические рассказы Горького. Иногда ребята пели раненым, читали стихи и очень редко, если уж очень просили, танцевали.
О занятиях в школе стало известно в райисполкоме. Председатель исполкома А.Г.Яковлев приехал в школу, беседовал с ребятами и учителями. Нам сказал: «Ну продолжайте, зарплату будете получать в райисполкоме, обо всем ставьте меня в известность». Учились все очень усердно, так, как никогда раньше и после. Никого не надо было заставлять. В школе было холодно, мерзли чернила. Ребята жались к друг другу, но никто не болел, никто не пропускал уроков.
На одних только моих уроках литературы мы пережили 27 тревог, и как не хотелось детям уходить с урока в котельную, которая использовалась как бомбоубежище! Все москвичи были в бригадах и дружинах ПВО, были и в школе ночные дежурства. Каждый знал свое место: географ со своими учениками – на астрономической площадке; я с другой бригадой – у черного входа, граничащего с шестьсот пятнадцатым заводом, Лазаревич – на 2-м этаже. Всегда все делали вместе с учениками. Приходили к восьми часам вечера, позднее нельзя было ходить по улицам: Москва была прифронтовым городом. До десяти часов вечера занимались кто чем хотел: учили уроки, пели и рассказывали интересные истории, играли в домино, в литературные игры. Много смеялись и на время отвлекались от дум о войне.
В 10 часов обычно объявлялась воздушная тревога, все бежали на свои места. Жутко было сидеть во дворе у черного входа! Зенитки стреляют, прожекторы бороздят небо, а завод ни на минуту не прекращает работы, не замедляет темпа ее, хотя о крышу стучат осколки. А на крыше школы, на астрономической площадке, еще более жутко: виден весь огненный пояс вокруг Москвы, самолеты, стремящиеся к Москве, прожектора, ослепляющие их, где-то взрыв, где-то пожар! И так до трех утра, а там – отбой, и все идут спать: на столах в физическом и биологическом кабинетах приготовлены матрасы, а утром – снова занятия.
Как говорят, шила в мешке не утаишь, так и о работе нашей школы пополз слух по Москве, и скоро к нам потянулись поодиночке старшеклассники с разных концов столицы, и к седьмому ноября у нас уже было пять десятых, три девятых и три восьмых класса, работать становилось интересно.
Особенно любили ученики биологический кабинет, потому что весь кабинет был в цветах. Пальмы разных видов, другие редкие цветы и растения делали кабинет каким-то экзотическим местом, тем более что в школе было холодно, а в этом кабинете почти всегда было тепло, так как в его стенах шли дымоходы и вытяжки из столовой, которая была под этим кабинетом на первом этаже. А в лаборантской стояли чучела рыси, фазанов и другие наглядные пособия. Все содержалось в образцовом порядке: сам учитель любил свой предмет, а это всегда передается ученикам. Политинформации и для учителей, и для учеников проводил географ П.Е.Полуботко. Он вел их очень интересно: обзор военных действий был всегда с прогнозом на будущую победу наших войск, он как-то умел не только анализировать сегодняшнее состояние дел, но и предугадывать, как будут развиваться события дальше. И немудрено: он был человеком эрудированным, высокообразованным, знал немецкий и английский языки в совершенстве, свободно читал книги на всех европейских языках. Все военные годы он выезжал с учениками в подмосковные колхозы на полевые работы на все лето до осени, не имея много лет никакого отпуска. Его очень любили все: и ученики, и учителя. Умер он в школе от разрыва сердца… На посту.
Мы спокойно работали все первое полугодие. В феврале о нашей работе узнали городской отдел народного образования, министерство – и пошла проверка! Инспектор министерства С.А.Смирнов был у меня в десятых классах, проверял знания учеников по литературе, констатировал нормальное прохождение курса и не знал, как быть с выпускными экзаменами в нашей школе, впоследствии нас приравняли к школам области и на экзамены вынесли шесть предметов.

С экзамена – на войну
В декабре некоторые наши комсомольцы-десятиклассники перестали ходить в школу. В чем дело? В Москве их не оказалось. В марте они вернулись. Оказывается, были в тылу врага по спецзаданию ЦК комсомола. Мы, учителя, начали с ними проводить дополнительные занятия, чтобы они нормально подготовились к экзаменам.
Было у нас интересное происшествие. Однажды ночью стучат в парадный вход школы. Кто? Нарочный от Сталина к директору. Испугались… Вот, думаем, расправа за самовольную работу. Оказалось – благодарность школе за проявленный патриотизм: школа сдала облигации займа и 16 000 рублей денег на танк «Московский школьник» – собрали ученики. Личную подпись Сталина утром разглядывали ученики.
Если мне не изменяет память, 7 апреля 1942 года один немецкий самолет прорвался, никем не замеченный, днем в наш район; одна из сброшенных бомб попала в дом № 7а по Мажорову переулку, были жертвы: дети играли в скверике, взрывной волной опрокинуло трамвай, у нас в кабинетах вылетели стекла. Нашим ребятам пришлось помогать убирать во дворе после налета и видеть ни в чем не повинные жертвы войны – убитых детей. Со слезами пришли ребята на урок, возмущенные, полные негодования и ненависти.
Незаметно подошло время выпускных экзаменов. Вот и они миновали… Сто человек окончили школу. Заводы дали средства, а воинская часть, стоявшая поблизости, – продукты, музыку и кавалеров. Окончивших мальчиков было мало, хотя заводы и давали им броню. Завод № 615 давал броню для мальчиков-десятиклассников, чтобы дать им возможность окончить школу. Думали о победе, о жизни.
Выпускной вечер… После него для наших выпускников была война. Те, кто остался в живых, возвращались не за школьную парту, а в вузы. Но с некоторыми происходили комические истории: их аттестатам не верили: ведь школы Москвы в первый год войны не работали. Приходилось школе давать справку, что занятия в 1941/42 году были, что такому-то был выдан аттестат с соответствующим номером.
На лето некоторые учителя уехали с учениками на полевые работы в колхозы, другие остались в трикотажной мастерской, открытой в школе МОПРом, в ней для воинов вручную вязали свитера, носки, варежки.
Все, кто окончил школу весной 1942 года, стали настоящими людьми. В моем классе: Малышева – зоотехник Республики Коми, Митина – юрист, Крылова – инженер, Рыбкин – военный, Зайцева – преподаватель немецкого языка, Милишникова – работник библиотеки, Герман – радиотехник, Тимофеев – инженер, Паращук – преподаватель академии (английский язык).
А учителя? Директор школы, В.А.Корнеева, еще долго после войны возглавляла нашу школу, многие ушли на пенсию, большинства уже нет… нет.
Многое мною не написано не потому, что забыто, а просто кажется, что это, может быть, не всем интересно.

* * *

На этом воспоминания кончаются. Учителя этой школы умерли, с ними ушли их педагогические мысли, находки, богатый опыт, но сила их духа, способность смело принимать самостоятельные решения, личная ответственность за то, что происходит вокруг, бесстрашие и любовь к людям, к своей профессии, к ученикам, я верю, остались в памяти, в характерах людей, с которыми они вместе жили, не хочу сказать – работали, именно жили в трудные военные годы.
Школа № 425 была закрыта в 60-е годы, здание отдано Московскому автомеханическому институту, одна из новостроек Москвы получила этот номер, но, получив номер, не приняла памяти, традиций, не проявила интереса к учителям, ученикам этой школы, которые могли бы очень помочь в воспитании нового поколения. Жаль, что мы часто небрежны к людям, которые рядом. И правда, что они сделали? Просто работали.
Что хранит моя детская память? Узкое подсобное помещение с кафельным полом и железной печкой, холодное, совсем не приспособленное для жилья. Холод. Рвущиеся от мороза батареи на этажах, вода, потоками стекающая по широким лестницам… и мама, вместе с нянечками собирающая воду большими тряпками… А утром она выходила встречать учеников, собранная, строгая, директор, взявшая на себя ответственность самостоятельного решения о работе школы в трудный военный год, потому что понимала: если есть учителя и ученики, должен начаться учебный процесс. Вечерами учителя собирались вместе, и начинался увлекательный разговор об учениках, об их характерах и судьбах, о воспитании. Навсегда осталось в памяти главное: взаимоотношения с ребятами, взаимное уважение, забота, защита, помощь, дружеское участие в жизни каждого, невзирая на собственное горе, потери и потрясения.
В школе формируются отношения людей, дети чувствуют прежде всего отношение к ним, учатся слышать невысказанное, видеть скрытое от глаз, чувствовать сердцем. Если этого нет, школа не выполняет главного назначения – растить человека.

Злой рок в судьбе Георгия Жженова: Почему знаменитый актер провел 17 лет в лагерях

22 марта исполняется 103 года со дня рождения знаменитого актера театра и кино, народного артиста СССР Георгия Жженова. Он прожил долгую жизнь и скончался в возрасте 90 лет, но на его долю выпало столько испытаний, что хватило бы на несколько жизней. Многие зрители до сих пор не подозревают о том, что актеру, которого они привыкли видеть на экране в образе милиционера, летчика или разведчика, долгие годы пришлось провести в лагерях, отбывая наказание по очень серьезным обвинениям.

Георгий Жженов родился в 1915 г. в Петрограде. Актерские способности у него проявились еще в юности в довольно необычной ситуации: в 15 лет он сыграл роль… своего старшего брата Бориса, поступив в эстрадно-цирковой техникум по его документам. Позже пришлось признаться в обмане, и диплом он уже получал на свое имя. В кино Жженов попал благодаря тому, что однажды в цирке на него обратили внимание представители «Ленфильма». После того, как он впервые очутился на съемочной площадке, Георгий решил уйти из цирка и поступил в Ленинградский техникум сценических искусств. Кинокарьера Жженова началась достаточно успешно, и уже к концу обучения он пользовался популярностью у зрителей. Однако затем он внезапно исчез с экранов.

В 1937 г. после убийства Кирова брат Георгия Борис отказался прийти на траурную демонстрацию, кто-то из студентов написал на него донос, и семье пришлось за это поплатиться. Брата арестовали по обвинению в «антисоветской деятельности и террористических настроениях». Всю семью Жженовых выслали в Казахстан, а сам Борис в 1943 погиб в воркутинском лагере от дистрофии. Второго брата Георгия на глазах у матери расстреляли фашисты в Мариуполе. Позже актер говорил: «Если я зажился на белом свете, то живу за своих двоих братьев, жизнь которых оборвалась трагически».

Георгий отказался уезжать из Ленинграда, но тогда ему удалось избежать репрессий благодаря заступничеству режиссера Сергея Герасимова. Однако от судьбы уйти не удалось – спустя год актера арестовали, тоже по доносу. Возвращаясь с гастролей, Жженов пообщался в поезде с попутчиком, который оказался американским дипломатом. Этого случайного разговора было достаточно для ареста по обвинению в шпионаже и предательстве родины. Путем шантажа и угроз из актера выбили признание вины. Его приговорили к 5 годам ссылки на Колыме, но потом срок увеличили. Первые два года Жженов валил лес в тайге, затем до 1943 г. Жженов трудился на золотых приисках Дальстроя. А потом по ходатайству Герасимова Георгию удалось устроиться в театр и на Свердловскую киностудию. Когда его спрашивали о том, что ему помогло выдержать эти 17 лет в лагерях, он отвечал: «Молодость, привычка к физическому труду и здоровье».

Только в 1955 г. Георгия Жженова реабилитировали и разрешили вернуться в Ленинград. В 1968 г. он перебрался в Москву и был принят в труппу Театра имени Моссовета. Только после возвращения из ссылки 40-летний актер наконец начал активно сниматься и заслужил всесоюзную популярность. В роли автоинспектора в фильме «Берегись автомобиля» он смотрелся настолько убедительно, что никто из зрителей не мог разглядеть в нем вчерашнего заключенного.

По иронии судьбы, в роли шпиона ему пришлось почувствовать себя и на съемочной площадке, только на этот раз ему довелось воплотить на экране образ советского разведчика. Тетралогия «Ошибка резидента», «Судьбы резидента», «Возвращение резидента» и «Конец операции «Резидент» сделала Георгия Жженова одним из самых популярных и любимых в народе советских артистов. Этот успех закрепил легендарный фильм-катастрофа «Экипаж», в котором актеру досталась одна из главных ролей – командира экипажа самолета Андрея Тимченко.

Поздним было счастье не только в профессиональной, но и в личной жизни артиста. В первый раз Георгий Жженов женился еще в студенческие годы, на начинающей актрисе Евгении Голынчик. Они расстались по его инициативе – он настоял на разводе после того, как его арестовали. О своем первом браке атрист позже рассказывал: «Когда Женя была на последнем свидании в пересылке в Ленинграде, я сказал: «Женя, не жди меня. Девяносто с лишним процентов, что я где-то погибну. Ты молода. Спасибо за все, но живи, как тебе захочется. Пусть я не буду теми веригами, которые на твоей совести останутся». Я с ней встретился, когда вернулся из первого заключения. Мы увидели, что жизни наши разошлись совершенно».

Его следующей избранницей тоже стала актриса, Лидия Воронцова, которую он встретил в 1943 г. в ссылке. Их судьбы были очень похожи – женщину тоже несправедливо обвинили в шпионаже. Однако их совместное счастье было недолгим – Лидия много лет провела в лагерях, а после освобождения совершила самоубийство. Третья жена актера тоже была ссыльной – с ней он познакомился в норильском лагере. И только с четвертой супругой, Лидией Малюковой, Жженов прожил до конца своих дней. После его смерти она долго не могла прийти в себя: «Я очень любила Георгия... Он был для меня всем. Лучше человека, чем он, я никогда не встречала в своей жизни. И не встречу... Таких людей, как Жженов, просто не существует. И как мужчина, и как просто личность».

Актер продолжал сниматься в кино до 1998 г., его последней работой стала роль в фильме «Незримый путешественник». В декабре 2005 г. Георгий Жженов скончался от рака легких. Свою жизнь он называл «биографией советской власти». Артист брался за любые роли, отказываясь играть только негодяев. «Я слишком много повидал их в жизни», – говорил он.

Георгий Жженов
Саночки

ГЕОРГИЙ ЖЖЕНОВ
РАССКАЗЫ

От Глухаря до Жар-птицы
Автор: Жжёнов Г.С.

Прожитое
Автор: Жжёнов Г.С.

Как основатели "Спартака" выжили в лагерях
"Родина" публикует уникальные воспоминания братьев Старостиных
18 АПРЕЛЯ 2017

18 апреля 1922 года команда Московского кружка спорта (МКС) провела первый матч в своей истории. Эта дата считается основанием московского "Спартака", предшественником которого является МКС. В этот день мы публикуем уникальные документы - письма и отрывки из биографии основателей "Спартака" братьев Старостиных, которые прошли через жернова лагерей.

Не случайно именно Николаю, Андрею, Александру и Петру Старостиным установлен памятник на стадионе московского клуба. Причем он находится не на территории стадиона, а внутри чаши, рядом с трибуной, где собираются наиболее активные болельщики красно-белых. За МКС играли Николай, Андрей и Александр, младший Петр стал играть позже. Потом клуб был "Красной Пресней", "Пищевиками", "Промкооперацией". Пока Старостины не предложили название "Спартак".

Под таким названием клуб с 1935 года выступает по сей день, оставаясь самым популярным в стране и одним из самых популярных на постсоветском пространстве. Именно причастность братьев Старостиных к "Спартаку" и к футболу во многом помогла им выжить в лагерях. Арестованы братья были в 1942-м. Их обвинили в антисоветской агитации...

- Старостины не раз подчеркивали, что именно футбол помог им выжить в лагерях, в тяжелейших условиях, - говорит директор музея истории "Спартака" Алексей Матвеев, где и хранятся уникальные документы. - Еще до войны в стране они были очень популярны. И сам футбол - тоже популярен. Старостиных знали. И к ним одинаково хорошо относились и заключенные, и надзиратели. Если даже с одной стороны не было бы такого отношения, могли быть большие проблемы .

Матвеев отмечает, что Андрей и Николай Старостины тренировали команды, которые участвовали в чемпионате среди лагерей: "Начальники лагерей боролись за то, чтобы они тренировали команды. Благодаря этому, Старостины жили на поселении, то есть им делались поблажки".

Но так было далеко не сразу. Об этом свидетельствуют документы, которые в музей передали родственники Старостиных. В том числе, внучатый племянник Николая Старостина Андрей Лавров, всю жизнь посвятивший изучению истории семьи, составивший уникальное генеалогическое древо.

Наиболее подробные воспоминания о жизни в заключении оставил Петр Старостин. Его рукопись, составленная в 1989 году, за четыре года до смерти, так и называется - "Краткое изложение воспоминаний о пребывании в заключении".

Обложка рукописи Петра Старостина / Артем Локалов
Обложка рукописи Петра Старостина
Артем Локалов
"Проснулся сын Андрюшка: "Пап, ты куда?"
- Москва. 1942 год. 21 марта. 4 часа утра, - пишет в воспоминаниях младший из братьев Старостиных. - Просыпаемся удивленные и несколько испуганные от неожиданности. Открываю дверь. При входе трое мужчин. "Здесь проживает Старостин Петр Петрович?" - "Да, это я". - "Вы арестованы. Вот адрес на арест и обыск". Чувствую, как за спиной заволновалась жена Зоя Алексеевна. Стараюсь ее успокоить. Это недоразумение, ошибка. Меня поторапливают быстрее одеваться. Жена наскоро набирает что-то на дорогу. Пытаюсь ее убедить, что это не понадобится.
Проснулся четырехлетний сын Андрюшка, спрашивает: "Пап, ты куда?". "Спи, сынок, скоро вернусь". В коридоре дворник шепчет: у Николая Петровича (старшего моего брата) тоже обыск... Привозят на Лубянку.

Помещение, в котором Петра Старостина содержат на Лубянке, как он пишет, размером "чуть больше телефонной будки".

- Потом переводят в светлую комнату. Снимают верхнюю одежду, остаюсь в рубашке и брюках, ощупывают, нет ли каких-то предметов. Входит парикмахер и начинает стричь наголо. Возмущаюсь, пытаюсь сопротивляться в мыслях, как я вернусь домой с бритой головой. Но он молча продолжает свое дело и доводит его до конца. Видимо, к таким протестам он давно привык, - констатирует спустя несколько десятков лет Петр Петрович.

- Замеряется рост - 178 см, вес - 71 кг, и снимают отпечатки пальцев, - продолжает он свой рассказ. - Потом подъем по лестнице наверх и по длинным коридорам в одиночную камеру - небольших размеров комнату с зарешеченным окном под потолком и наружным козырьком, отчего в комнате стоит полумрак. В этой комнате мне предстоит пребывать более года, а потом  в течение девяти месяцев в Бутырской тюрьме. Итого в общей сложности 21 месяц одиночного тюремного заключения.

"Ночью - удары и крики, кого-то грабят..."
Потом было этапирование и первое знакомство с уголовниками. Так Петр Старостин и называет одну из глав своего хождения по мукам:

- Москва, декабрь-месяц, 1943 год. Еду в "столыпинском" вагоне в направлении севера. Купе набито до отказа, свыкаюсь с обстановкой. Через несколько дней прибываем в Свердловск. Пересыльная тюрьма. Большая комната с лежащими и сидящими на полу заключенными... Ночью раздаются удары и крики, кого-то грабят. Это, очевидно, Гоша. Мы его заметили еще днем. Он сидел в группе среди своих помощников у противоположной стены и пристально разглядывал всех приходящих. Днем он командовал раздачей хлеба и разливом баланды, при этом многих заметно обделял, забирая себе оставшиеся излишки...

В следующую ночь грабеж и крики, как вспоминает Петр Старостин, повторились...

- В душе накапливалось возмущение, - пишет он. - С рассветом решили дать этой компании бой. К нам присоединились, расположившиеся рядом коренастый блондин Гулько и чернобородый молчаливый Жунев. Первый осужден за восхваление вражеской техники, второй по доносу за укрывательство и связь с врагами народа. Стычка была на удивление короткой. Гоша покорился предъявленному требованию, а сам оказался хилым парнем со слабыми тонкими руками и испитым морщинистым лицом.

Ко мне подошел интеллигентного вида пожилой худощавый человек в больших рваных опорках. Со смущенной улыбкой он сказал, что ночью с него сняли ботинки. К счастью, их не успели реализовать через посыльного. Гоша возвратил их хозяину. Им оказался бывший главный инженер Московского автомобильного автозавода им. Сталина...

"Трое доходяг проникли в морг - вырвали мягкие места у трупов"
Работал бывший инженер ЗИСа вместе со Старостиным и тысячами других заключенных на стройке другого завода - Нижнетагильского металлургического. Лагерь этот Петр Петрович описал так:

- Большой лагерь состоит из двух зон - мужской и женской, разделенной забором из колючей проволоки. Общая численность - около 5000 человек... Зона оцепления находится в двух километрах от лагеря. Бригадир Ермилов лет 40, - рецидивист. Пользуется дурной славой. Дисциплина - палочная. С ней он и ходит, часто пуская в дело. Меня не трогает. В бригаде около 50 человек, все его боятся. Боюсь и я. Указания выполняю, но стараюсь держаться с достоинством.

Работаем на открытом воздухе. Разгар зимы 1944 года. Холодно и голодно. Копаем землю. Подносим бетон, кирпич, пилим бревна, обогреваемся у костра по разрешению Ермилова. Бригада считается ударной, даем хорошую выработку. Получаю 750 граммов хлеба - это выше среднебригадной. Максимальную - 900 граммов - получает только Ермилов и его подручные. Очень устаю. Это самая тяжелая зима из всех, которые я пережил в лагерях.

Вовсю действует приказ Сталина - за отказ от работ применять жесткие меры, вплоть до расстрела. Поэтому на развод выходим через не могу. По дороге многие падали. Смертность доходила до 40 человек в день. По лагерю прошел слух - прошлой ночью трое доходяг проникли в морг и вырвали мягкие места у трупов...

Николай Старостин в Ухте / Артем Локалов
Николай Старостин в Ухте
Артем Локалов
"Через 12 лет мы встретились с братьями"
В главе "Победа" Петр Старостин вспоминает, как в лагере встречали победу в Великой Отечественной и гадали, будет ли амнистия. Младший Старостин, как и его братья, полагали, что их, политических, она, однако, не коснется. Так и произошло. Братьев реабилитируют только после смерти Сталина. 

"Ура-а!" смерти Сталина кричали все
- Спасибо Никите Сергеевичу Хрущеву, - пишет Петр Петрович. - Вслед за мной были реабилитированы братья, и вот через 12 с половиной лет мы вновь встретились в Москве. Сразу лег в больницу по поводу туберкулеза. Была сделана операция на легких. После пятилетнего лечения снят с учета туберкулезной больницы. Но все же лагерь не прошел даром. Очевидно, неоднократное обморожение вызвало новую болезнь, приведшую впоследствии к ампутации ноги. Оставшаяся тоже оперирована после разрыва мениска и крестообразных связок. Травма, которая преждевременно, в 27 лет, вывела меня из списка футболистов...

...Воспоминания о лагерях, изложенные Петром Старостиным, не покидали его до конца дней. В конце рукописи он признается: "Ночами преследует один и тот же сон - я в лагере, окончился срок, а меня все не отпускают. Просыпаюсь и облегченно вздыхаю - хорошо, что это не явь". 

Фото Александра Старостина, сделанное в Инте / Артем Локалов
Фото Александра Старостина, сделанное в Инте
Артем Локалов
"Былой красавец превратился в печеное яблоко"
В музее "Спартака" сохранились не только подлинные письма Александра Старостина, но и его фото, которое он отправлял из Инты в ноябре 1952-го. Годы лагерей не лишили его чувства юмора. "Хорош гусь? Былой красавец превратился в печеное яблоко", - подписано на обороте карточки. И самое главное в конце: "Но ничего".

Старостины не сломались и боролись до конца.

А вот что Александр писал сестре Тамаре Малиновцевой 26 мая 1944-го:

Здравствуй, Тома!

"РГ" публикует факсимиле письма из ГУЛАГа
"РГ" публикует факсимиле письма из ГУЛАГа
Вчера получил твое письмо от 14.04, и спешу тебе ответить. Очень тебя за него благодарю... Меня очень интересует, как ты живешь? Чувствуешь себя?.. Я лично забрался очень далеко. За полярный круг, где зимой почти сплошная ночь, а летом ей и не пахнет. В 11 часов солнышко заходит, а в 12 ночи оно у нас опять появляется. Ночи нет. Но все же погода скверная. Вот сейчас у вас уже лето в разгаре, тепло, зеленеют деревья, а у нас еще лежит снег и вчера была отвратительная снежная погода.

Чувствую себя вполне удовлетворительно. Здоров. Работаю в спортивном обществе "Динамо", организую на крайнем севере спортивную жизнь. Желающих заняться этим делом много, поэтому думаю работку развернуть. На месте встретил много знакомых, среди которых большинство москвичей, есть с кем перекинуться словом.

С домом и братьями переписку имею более или менее регулярную. Все они так же как будто бы устроились неплохо. Все, в том числе и я, конечно, не теряем надежды перевестись в Красную Армию, чтобы принять участие в добивании гитлеровских гадов, правда, это, конечно, трудно, так как наши участки работы не позволяют рассчитывать на перевод, но мы все принимаем к этому меры. Возможно, что все же будем гадов добивать.

Ну, вот, Томочка, как будто бы и все. Жду от тебя писем, а пока крепко жму тебе руку.

"Страшно рад, что ты громишь фашистское зверье"
Пишет сестре Тамаре и Андрей Старостин. Тамара, судя по всему, на фронте. Дата письма неразборчива:

Здравствуй, дорогая Тома!

Получил твою открытку и спешу ответить. По адресу твоему вижу, что ты находишься в рядах нашей доблестной Красной Армии. Страшно рад за тебя, что ты принимаешь непосредственное участие в великом деле - окончательном разгроме врага и освобождения нашей дорогой Родины от нашествия фашистского зверья.

Желаю тебе всяческих успехов: твердо убежден, что твои глубокие патриотические чувства и личное мужество помогают тебе высоко нести звание советского воина, с честью защищающего свою страну, на каком бы участке фронта ему ни приходилось сражаться или работать...

Дочка моя, по письмам, растет хорошим и здоровым ребенком. Я очень о ней скучаю... Домашним написал несколько писем с дороги, Клавдия мне написала, что получила два моих письма; мама тоже. Завтра засяду им писать. Ты знаешь, Тома, очень трудно выбрать время для писания: очень занят. Но вот тебе собрался быстро. Буду ждать от тебя ответа. До свидания.

Крепко жму твою руку и целую.

Твой брат Андрей.

Разрешение на выезд в Москву Николаю Старостину. / Артем Локалов
Разрешение на выезд в Москву Николаю Старостину.
Артем Локалов
"УМВД Алма-Атинской области возражений не имеет"
Писем старшего брата Николая Старостина в музее не сохранилось. Но здесь есть отсканированные документы. В частности, сведения о ссылке, написанные рукой Николая Петровича и справка об освобождении из спецпоселения в июле 1954-го.

В ней, в частности, говорится, что "УМВД Алма-Атинской обл. против выезда гр-на СТАРОСТИНА Н.П. в г. Москву к месту жительства его семьи возражений не имеет".

Список мест пребывания с 1942-го по 1954-й Николай Петрович указал в той самой справке:

* Находился с марта 1942-го по октябрь 1943-го во внутренней тюрьме

* С ноября 1943-го по февраль 1945-го - в лагере п. Ухта

* С 5 мая 1945 по август 1950-го - в Амур-Лаге, г. Комсомольск-на-Амуре

* С 1952-го в ссылке по 1954-й год в Казахской ССР

* С 1954-го в г. Алма-Ате в ссылке до 1.3.1955

Реабилитирован Военной Коллегией Верховного Суда 9 марта 1955-го.   

Сведения о заключении и ссылках, написанные рукой Николая Старостина. / Артем Локалов
Сведения о заключении и ссылках, написанные рукой Николая Старостина.
Артем Локалов
"Я, старая мать, слезно прошу вас..."
1955-й год... Мать братьев Александра Старостина писала Сталину еще в 1944-м, просила о помиловании ее детей. Копия этого письма из архива сейчас в архиве музея "Спартака":

- Я, старая мать, слезно прошу вас оказать милость моим сыновьям и разрешить им сражаться на фронте против проклятых фашистов. Знаю я, что они вполне осознали свою вину и горят желанием героически биться за освобождение своей родины. Я уверена, что они или геройскими поступками на фронте с немецкими захватчиками искупят свою вину, или отдадут свою жизнь за отчизну, перед которой так провинились.

Умоляю Вас, дорогой ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ, откликнуться на просьбу моих сыновей и их старой матери и дать мне спокойно умереть, зная, что Родина доверила моим сыновьям право с оружием в руках бороться против ненавистных захватчиков под вашим мудрым руководством...

...Александра Степановна, несмотря на то, что сыновей освободили не в 1944, а в 1954-м, дождется возвращения сыновей в Москву. Ее не станет в 1956-м.

Письмо матери братьев Старостиных - Сталину. Из архива
Письмо матери братьев Старостиных - Сталину. Из архива "Спартака".