Сразу после революции новому правительству было не до моды и потому, на протяжении 20-ых годов ХХ века, нижнее белье в Советском Союзе продолжало традиции царской России и старалось придерживаться мировой моды. Вплоть до 1950-х многие женщины носили припасённое в качестве приданого дореволюционное белье: длинные панталоны, нижние юбки и т.п. Чаще всего женское белье шили самостоятельно.
В 1920-х гг. советские журналы пропагандировали "режим гигиены" среди пролетариата. Нижнее бельё входило в этот режим в качестве одного из обязательных элементов. Была поставлена чёткая цель: каждый должен иметь не меньше двух комплектов белья, и менять его следует как минимум раз в 7-10 дней.
Промышленность получила соответствующие задания - снабдить советских трудящихся полезными для здоровья, удобными и гигиеничными (по, крайней мере, так утверждалось официально) кальсонами, трусами, нижними рубахами и лифчиками. Изделия эти были "просторными" и 'особой разницы в дизайне мужского и женского нижнего белья не наблюдалось. Советское бельё двадцатых годов было не сексуальным, а спортивным. Его главными образцами стала спортивная одежда - майки, трусы, безрукавки.
Нижние юбки и корсеты были признаны старомодными и канули в небытие. Бельё разрабатывалось таким образом, чтобы советской женщине было удобно заниматься физическим трудом - что на фабрике, что на кухне. В отличие от большинства стран Европы в СССР революция отменила корсеты и ускорила внедрение бюстгальтеров.
Пошив белья был прерогативой лишь госпредприятий и – подпольно – белошвей, получивших свои знания в навсегда ушедшую эпоху достоинства и красоты.
Итак, в 1920 году, когда завершилась национализация и экспроприация основных фабрик и производств, пошивом нижнего белья, как женского, так и мужского, занимались только две фабрики «Мосбелье» и «Ленбелье», возникших на благородных развалинах прошлого. Ассортимент обновлялся постоянно, фабрики следили за модой, работали с новыми тканями, новыми моделями. Это и яркие цвета, и инновационные технологии, и разнообразная вышивка. Фабрики работали и с советскими художниками (Мухина, Степанова, Родченко, Татлин).
Веяния направлений в искусстве того времени отразились в моделях белья. К 1926 году оба треста стали абсолютными лидерами продаж, конкурируя лишь с «Жиртрестом», который специализировалс я на выпуске помады, румян и духов. В основе этого успеха лежал трезвый капиталистический подход: обновление всего ассортимента один раз в квартал, постоянная работа с новыми материалами и технологиями. Даже цветовая гамма и мотивы вышивки идут в ногу с мировой модой. К концу 1920-х в крое и декоре женских сорочек явно прочитывалось влияние кубизма. Сказалось сотрудничество с крупнейшими художниками.
Фабрики шьют «мужские ночные рубашки с выстроченной грудью и кружевами на манжетах, рубашки из тонкого зефира с воротником «гейша», рубашки с крахмальной грудью и съёмным воротником». К традиционным русским косовороткам добавляются новые модели: грузинские, украинские, кубанские и «гуцулки».
Кстати, личному секретарю Сталина, Поскребышеву, бельё шили в показательных мастерских НКВД из трикотажного полотна исключительно нежно-голубого цвета. Зато сам Иосиф Виссарионович ходил в старом штопанном-перештопанном бумазейном белье, состоящем из сорочки-косоворотки и кальсон на пуговицах. Даже на похороны обрядить было не во что - среди личных вещей не было ни одного нового комплекта белья.
В эпоху НЭПа нарядное бельё из натурального шёлка, нередко цветное, по моделям из заграничных журналов, производили в частных мастерских или в ателье «Москвошвея» и «Ленинградодежды
» по индивидуальным заказам. В них, а также в различных артелях и кооперативах изготовляли пояса и корсеты, практически убитые Полем Пуарэ, которые в это время вновь вернулись в моду. Изрядно укороченныё, максимально облегчённые, лишенные стальных застёжек (сталь в СССР относилась к другому – военному ведомству) и косточек из китового уса (где же взять китов?). Более того, число корсетных мастерских практически не уменьшилось в сравнении с 1914 годом.
Но приходит 1929 год и на многие десятилетия убивает и красоту, и индивидуальность, и, заодно, интимность, нижнего белья. СССР определяет свою идеологию – создание нового человека с новым телом, человека – цель которого стремление к счастливому равенству. А у равных сильных и смелых строителей коммунизма не должно быть времени на глупости, человек новый – независим от страстей. Фактически этот человек – бесполый. Начинается эпоха коммунистического унисекса, не игривого и бунтарского, а грубого и безликого, исключающего сексуальность и эротичность. Более того, Союз ставит своей основной целью готовность к войне, внутренней ли, внешней ли – неважно. Важно – быть во всеоружии.
1929 год – переломный год в истории советского белья. Решением правительства и Центрального комитета партии создаётся новая организация под невинным названием «Главодежда». Этот монстр поглотил не только «Мосбельё» и «Ленбельё», но и почти все частные бельевые мастерские, изысканые творения которых уходят в прошлое. Основная цель «Главодежды» определена: «организация производства военного обмундирования». Страна начинает готовиться к войне как с внешними врагами, так и с собственным народом. Пошив белья для заключенных — самый главный госзаказ! И белье это — самый циничный унисекс, ведь никакой разницы между мужским и женским бельем нет. Более того, минимальная разница между бельем для армии и бельем для зэков. По ГОСТу в бельевом шве есть припуск в 0,5 мм специально для разведения вшей! Именно на эту работу посадили жену Молотова — она стеклом вычищала гнид из этого самого шва!
Ассортимент можно перечислить без запинки: 4 вида кальсон, одни из которых «гражданские», хлопковые сорочки, хлопковые же трусы. С цветами все просто: практичные, единые для всех синий, черный и белый. 80% швейной промышленности занималось пошивом белья. Опытом делились в брошюрах вроде «Пошив кальсон. Опыт стахановцев» и «Вырезка горловины мужской сорочки по способу стахановки Коноваловой». Парадокс, но так называемое «новое» военное бельё (нижняя сорочка и кальсоны из х/б), выпускаемое массовым тиражом, в точности повторяет дореволюционный армейский образец, причём в его солдатском, а не офицерском варианте. Именно этот образец бязевого белья выпускался в СССР вплоть до 1980 года. И ещё один примечательный факт. Именно это старорежимное и удивительно аскетичное бельё предпочитал вождь всех народов, более того, в день его похорон с трудом нашли комплект нештопаного белья!
Ассортимент женского нижнего белья был также необычайно скуден. Модельное бельё, которое могли себе позволить лишь жёны чиновников и актрисы, шилось в ателье «Москошвея» по индивидуальным заказам, тайком заказывалось у белошвеек, работавших на дому, и также тайком заказывалось по французским каталогам. Ничего удивительного в этом не было – даже в Смольном институте был курс женских рукоделий, включающий в себя обучение пошиву сложного женского белья. И дамские журналы последних предреволюционных лет были переполнены выкройками и советами: «Если вы знакомы с ришелье и гладью, то самое роскошное бельё осуществимо парой прилежных рук не только специалистки, но и любительницы». Простой же советской женщине всё это было недоступно. Женщину элиминировали, загнали в стандарты, прокрустово ложе соорудило само государство.
На государственном же уровне создавалось ощущение, что женскому белью просто объявлена война . Сборник стандартов Наркомата лёгкой промышленности СССР 1940 года, например, предусматривал выпуск одно-единственного бюстгальтера, в крое, которого даже не была предусмотрена вытачка! Кстати, листать сборник стандартов и ГОСТов лёгкой промышленности СССР – крайне увлекательное занятие.. Пока женщины мира уменьшались и увеличивались в размерах по прихоти эпохи и моды, размеры советской женщины целиком и полностью зависели отрешений партии. Так стандарты 1926 года подразумевают пошив белья по индивидуальным размерам. Стандарт 1940 года разрешает женщине иметь только три размера. ГОСТ 1950-х – уже шесть размеров, а в 1970-е пояаилось девять официально утверждённых размеров. К слову сказать,из больших чашек лифчиков умудрялись шить чепчики для младенцев.
Надо сказать, что великолепие форм Советским Союзом не порицалось. Ведь сильная здоровая женщина хорошо и без устали работает, являет собой образец счастливого человека, а большой грудью может вскормить будущих счастливых людей и надёжных воинов. Но при всём при том никакой эротики, никакой чувственности, никаких попыток привлечь телом. Идеология клеймит сексуальность как развращенность.
Символом тридцатых-сороковых годов - стала фраза из речи Иосифа Сталина в 1935 г.: "жить стало лучше, жить стало веселее". Дамское белье стало более "женственным"; кроме того, увеличилось цветовое разнообразие соответствующих аксессуаров для обоих полов. Они стали черными, бродовыми, цвета хаки или тёмно-синими, причём необходимость этого объяснялась уже совсем с других позиций, чем раньше - тёмное бельё не такое маркое.
Предвоенная Европа в предчувствии наступающей катастрофы купается в новых ощущениях. Печальное последствие Первой мировой войны – дисбаланс между числом молодых мужчин и женщин – стал наконец минимальным. Мужчины появились, но какие… Атлеты, герои, воины, готовые к бою и защите Родины (кстати, почему-то у нас Родина – мать, а у немцев - отец). Повнимательнее присмотритесь к фигуре рабочего в знаменитой скульптурной композиции Веры Мухиной – это же герой фильма Лени Рифеншталь «Триумф воли».
В 1934 году в точно такой же майке появился на экране в фильме «Это случилось однажды ночью» Кларк Гейбл. Столь шокирующее появление любимого артиста Америки в один день обрушило продажи мужских фуфаек с длинным рукавом на 75%. Родился совершенно новый тип мужского белья – майка, открывающая торс и руки, в дополнение к ней короткие трикотажные трусы, бесстыдно подчёркивающие и моделирующие тело мужчины. Удивительное время! Три страны в Европе – СССР, Германия и Италия, разделённые политическим устройством, языком и культурой, начинают лепить один и тот же образ. Образ мужчины-воина. И рядом женщина – абсолютное торжество реванша. Всё, что игнорировалось за десятилетие до этого – грудь, бедро и талия, вернулось на свои места. Никогда ещё женская плоть так откровенное не выставлялась напоказ. Развитые формы, широкие бёдра и большая грудь, способная выкормить новых и новых людей прекрасного будущего.
Культ роскошного женского белья обрушился на мир, как эпидемия. Новые линии кроя по косой нитке, блестящий шёлк «миланец», обтекаяющий шикарные тела, инкрустации из брюссельского кружева, украшающие и одновременно обнажающие грудь. По изобилию и богатству отделки, по сложности кроя и обработки, по откровенности ночные рубашки и комбинации соперничают и затмевают вечерние платья. Впервые со времён Ренессанса в исподнее допущен цвет. Персиковый, экрю, салатовый, свет спелой сливы и кардинальский лиловый. Бельё достигло своего идеального воплощения и максимальной сексуальности. Такую красоту грех не показать. Кино, реклама, газеты, журналы переполнены полуголыми соблазнительницами в изысканных комбинациях. Ведь женщины всегда раздеваются перед войной…Советская идеология всеми доступными ей способами подавляет чувственность и эротику, которая буквально разлита в воздухе. Страсть к белью заклеймена как классово чуждое и агрессивно-буржуазное чувство. 1937 год коснулся и нижнего белья: в вину могли поставить не только посещение иностранного посольства, но и вызывающий вырез декольте, и падающую бретельку шёлковой комбинации. Любовь Орлова в фильме "Цирк" даже в роли американской артистки не могла появиться в белье. Однако чего стоит кокетливое трико, расшитое блёстками, и знаменитое креп-жоржетовое платье, надетое только на чехол, без бюстгальтера.
Война обрывает этот полёт. Атлеты и красавцы ушли на фронт, их прекрасные тела обезображены однообразием военной формы. А женщина-вамп незаметно превратилась в боевую подругу. И опять в жертву, теперь уже войне, отдано бельё.
Возрождение из пепла началось с трофейных фильмов. Картины с участием Дины Дурбин, Марики Рёкк, Вивьен Ли заменяют журналы мод, так как дают возможность рассматриватьи рассматривать наряды и бельё, своей роскошью превосходящие самые смелые мечты. Нужно ли удивляться историям про офицерских жён, щеголявших в кружевных комбинациях и ночных рубашках вместо выходных платьев?
Трофейные фильмы и трофейное бельё являлись самым действенным «тлетворным» влиянием Запада.Победа над Германией и завезённые оттуда трофейные образцы тоже сыграли свою роль. Женщины, не подозревая, что перед ними всего лишь кружевные ночные сорочки, шёлковые комбинации и пеньюары, принимали их за вечерние туалеты. Поэтому в театрах иногда появлялись дамы, щеголявшие в белье.
Коллекция 1947 года, названная «бомбой Диора, похожей на начало новой любви», даже краем ударной волны не коснулось бельевого производства в Советском Союзе. Восстановленные из руин ткацкие фабрики Иванова опять наладили выпуск розовой и голубой байки для пошива женских панталон. «Трёхгорка», пострадавшая от бомбардировок, к 1946 году снова приступила к производству тика и дамаста, из которого 20 лет до этого и 30 лет после шили бюстгальтеры двух самых распостранённых типов - цельнокроенного с вытачкой и без. После войны, в СССР стало попадать привезенное «трофейное» белье, но на массовом производстве это никак не отразилась. Слабые попытки Трехгорной мануфактуры хотя бы разнообразить цвета (голубой и розовый), власть проигнорировала. Один раз в пятилетку на совещании Министерства лёгкой промышленности утверждались новые течения в женском белье, детально, вплоть до числа пуговиц на застёжке бюстгальтера.
Некоторое разнообразия внесла фабрика «Дружба», на которой производили бельё из китайских тканей. Даже эти безобразно яркие и нелепые вещи были глотком свежего воздуха. Вообще послевоенное время как-то изменило женщин, они пытались хоть что-то узнать о западной моде, хотя любые «каналы» максимально пресекались.
Интересно при этом отметить, что такая жёсткая идеология создала в обществе занятное отношение к нижнему белью. Демонстрация белья считалась позорной - не дай, Боже, появится из-под платья бретелька от бюстгальтера. Кстати, совсем забыла о панталонах, если не дай бог задерется платье и мелькнут панталоны – настоящий позор».