https://uraloved.ru/georgij-krivonishch … 0-i-ozersk
Георгий Кривонищенко, Челябинск-40 и Озерск
Автор: Станислав Ивлев
Опубликовано: 01.02.2019
Что стало известно спустя 60 лет после трагедии.Всё началось с Ракитина. В его работе о трагическом походе группы Дятлова в 1959 году к горе Отортен «Смерть, идущая по следу…» значилось «Кривонищенко Георгий (Юрий) Алексеевич, 1935 г.р., выпускник УПИ, в 1959 г. — инженер комбината № 817 (ныне известного как ПО «Маяк») из г. Челябинск-40, режимного объекта в Челябинской обл., где осуществлялась наработка оружейного плутония». Это же он написал про Рустема Слободина. Это было написано им в 2011 году.
Несколько источников затем то подтверждали эти данные, то опровергали. В частности свободная Интернет-энциклопедия, которая зачастую использует только первые непроверенные источники только недавно после обращения группы ВК «Старый добрый атомград Озерск» исправила данные. Теперь Г. Кривонищенко там фигурирует как «прораб в строительном тресте при комбинате № 817 в Челябинске-40». Скоро, видимо и исправят источник: вместо книги Ракитина (в которой старые данные никуда не делись – так и остались) укажут книгу Ивлева «Поход группы Дятлова. По следам Атомного проекта», где автор-озерчанин об озерском периоде Георгия Кривонищенко изложил самые проверенные факты. Но как автор могу ещё и добавить своё повествование.
60 лет назад Георгий выехал из Озерска, чтобы уйти в свой последний поход.
На самом деле Кривонищенко не был инженером комбината №817, о чём уже столько раз сообщали разные источники, связанные с архивами. Он был инженером на смежном предприятии. А Слободин был работником свердловского НИИ, хоть и структурно находящемся в системе, которую сегодня принято называть «Росатом». Насчёт Георгия Кривонищенко имеется даже официальный ответ из ФГУП «Маяк», о том, что по архивам документально его связь с комбинатом «Маяк» не прослеживается.
Но обо всём по порядку.
Георгий Алексеевич Кривонищенко учился в Уральском политехническом институте (УПИ) с 1952 по 1957 год на строительном факультете по специальности «Промышленное и гражданское строительство».
По окончании института был направлен на секретное строительство, которое в период Атомного проекта (1942-1954 гг.) именовалось как «Строительство №859». Это был небольшой закрытый населённый пункт на берегу озера Иртяш возле железнодорожной станции Кыштым, получивший в 1954 году статус города и наименование Озерск. Однако во всех документах и почтовой переписке он фигурировал как номерной «Челябинск-40». Ведомство, курирующее работу секретных атомных производств неохотно встретило демократические преобразования нового секретаря ЦК КПСС в 1954 году, когда в городах «запретках» власть от начальников комбинатов и строительств частично стала переходить к обычным формам самоуправления в виде советов трудящихся. Военные и госбезопасность, люди в погонах, переживали за управление производством и трудящимися массами. Особенно остро встал вопрос о дисциплине в городе, на производстве, в местной колонии, которая снабжала стройку рабочей силой, когда в местном исправительном учреждении случился бунт.
...
Гражданское название города не применялось, не упоминалось вплоть до 1994 года, когда на волне открытости и новой волны демократизации, встал вопрос о собственных названиях таких городов как Челябиснк-65, Челябинск-70, Свердловск-45 и т.д. Тогда даже стали проводить конкурсы на лучшее название своих запреток населением, но избираемым мэрам всё же вовремя напомнили, что избирать названия уже существующие и закреплённые в документах, пусть и в документах СССР, не этично. И «запреткам» раздали уже существующие с марта 1954 года названия, как они упомянуты в секретном указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 17.03.1954 года.Таким образом, в сентябре 1957 года выпускник УПИ с дипломом инженера-строителя прибыл в закрытый, обнесённый колючкой город Озерск, он же «Челябинск-40», где возводились объекты химического комбината «Маяк», промышленный Реактор А-1 которого был торжественно запущен 19 июня 1948 года.
Из анкеты:
«Автобиография
Я, Кривонищенко Георгий Алексеевич, родился в 1935 г. в г. Зугрес Сталинской обл. УССР в семье инженера. В 1940 г. семья, в связи с переходом отца на работу на Кураховскую ГРЭС, переехала в г. Кураховку Сталинской области.
В 1941 г. эвакуировались в Саратов, откуда семья переехала в г. Уральск, где в 1942 г. поступил в школу. По 1945 г. жили в г. Орске, а затем в Числове.
С 1945 г. по 1949 г. жил в Красноярске, а в 1949 г. переехал в Свердловск, где и живу до настоящего времени. В Свердловске учился в школе № 1 Молотовского района.
В 1949 г. вступил в комсомол, в 1952 г. окончил школу и поступил в Уральский Политехнический институт им. С.М. Кирова на строительный факультет, на специальность ПГС. Во время учебы был на 3-х практиках, на Нижне Туринской, Верхне Тагильской и Южно Уральской ГРЭС.
После диплома ... Отец мой – Кривонищенко Алексей Константинович, родился в 1907 г., работает начальником строительства Белоярской ГРЭС в Белоярском р-не Свердловской области.
Мать – Надежда Константиновна.
Брат – Кривонищенко Игорь Константинович. ...»В Озерске молодой специалист Кривонищенко Г.А., младший лейтенант запаса, из числа командного состава, был определён в бригадиры, в подчинении которого находилось подразделение из заключённых, уже ранее работавших на стройке.
Молодой парень 22-х лет начинает свою трудовую деятельность с общения с заключенными. Система работы в те годы была выстроена таким образом, что функционировало само предприятие «Маяк» под кодом «комбинат № 817» (в документах п/я 21), на нём осуществлялись строительные работы на строительстве №859 (в документах п/я 404). Формально эти два почтовых ящика имели своё отдельное руководство, разные администрации, разные кадровые учёты. Организация п/я 404 в связи с реформой НКВД из «Челябметаллургстроя» выделилось в самостоятельный трест. Но оба этих почтовых ящика с 1954 года по окончании Атомного объекта формально относится к Министерству среднего машиностроения СССР. В 1967 году почтовые ящики отменили, п/я 21 получил имя «Маяк», а п/я 404 стал «Южноуральское управление строительства».
Ныне «ЮУС» обанкрочен, это история уже наших не простых дней. А тогда два предприятия в виде разных почтовых ящиков являли из себя один механизм. И для привлечения к работам на объектах «Маяка» работников п/я 404 не надо было устраивать конкурсных процедур, изучать котировки. Приказы издавался обычно общие под роспись обоим руководителям почтовых ящиков.
Особого разделения между работниками этих ящиков не было. Он вёлся только по линии кадров. Жили специалисты в одинаковых условиях, пользовались почти одними и теми же социальными благами. Молодые специалисты, не имеющие своего жилья, направленные после окончания вузов в Челябинск-40 на работу, селились в общежития одинаково – что работники того, что работники другого почтового ящика. Георгий Кривонищенко был поселен в общежитие на улице Менделева, д. 10. Это общежитие функционирует до сих пор.
Городской прописки у Кривонищенко не было, и не могло быть. Ведённая в 1954 году для жителей запретки прописка поначалу не указывала вовсе никакого города. Считалось, что это район Челябинска. Поэтому если улицы повторяли название челябинских, то они должны были быть переименованы. Переименовали тогда улицу Новую в улицу Блюхера. В Челябинске в посёлке Синеглазово, что образован в 1932 году, и передан в состав Челябинска в 1963 году уже была такая улица.
Для проживающих в общежитиях никакой прописки не было. Поэтому даже в архиве управления МВД в Озерске не осталось и не могло остаться следов пребывания Г. Кривонищенко в нашем городе. Но таких следов не осталось не только у работающих на объектах «Маяка» в разное время проживающих в общежитиях. Не осталось таких следов от пребывания военных строителей, несших службу на территории «запретки», военнослужащих, заключённых.
Временное пребывание в биографии любого человека остаётся временным, если какое-нибудь обстоятельство в виде случайной гибели или пропажи без вести навсегда не поставит в его этой самой биографии точку. И это юридический факт.
Смерть Георгия Кривонищенко в феврале 1959 года в походе по горам Урала поставила точку в его биографии таким образом, что он навсегда остался озерчанином.
Он жил в городе Озерске (Челябинск-40), ходил по этим улицам, где ходим мы, работал на строительстве комбината «Маяк» (объект «Озеро»). После работы возвращался в рабочее общежитие, где проживал, общался со сверстниками, отмечал праздники, писал стихи, мечтал о туристических походах, которыми заболел еще в студенчестве.
Он тяжело переживал ограничения запретки, они мешали ему свободно выезжать в Свердловск, свободно подстраиваться под график походов, которые организовывали его друзья по УПИ. Дело доходило до ссор с руководством, до заявлений об увольнении.
Сказывалось и то обстоятельство, что сразу после прибытия на строительство «Маяка», Георгий начал трудовую биографию с чрезвычайных условий ликвидации аварии, которая произошла 29 сентября 1957 года, которая больше известна как «кыштымская авария», хотя кыштымцев тогда и в городе, и на комбинате было в сотни раз меньше, чем нынче, а может и вовсе их и не было – о том пока архивы умалчивают. Трудовые резервы на Маяк тогда собирали в основном из Горьковской (Нижегородской), Воронежской, Калининской (Тверской), Пензенской областей. Авария соседний город Кыштым почти не коснулась. Сам комбинат был расположен удачно в плане складок местности и в плане розы ветров. Но вот трудиться в колоссальном напряжении по ликвидации последствий аварии приходилось всем. И об этом подвиге, когда с неба на людей сыпались белые хлопья радиоактивных веществ, уносимые на северо-восток в сторону Каменска-Уральска, сказано еще очень мало. Ликвидаторы, такие как Георгий Кривонищенко, непосредственно принимали участие в ликвидации аварии. А за сухими строчками «принимали участие в ликвидации» стоит опасная для жизни и здоровья работа по дезактивации, демонтажу и перемонтажу оборудования, слома уже возведённых строений и возведения новых. И всё это в режиме секретности, почти аврала. Ведь основное производство нельзя было останавливать, обеспечивая его круглосуточный цикл.
В тот свой последний поход инженер-строитель Георгий Кривонищенко ушёл из города Озерска, оставив тут свой небогатый скарб в комнате общежития, сюда же должен был и вернуться после похода. В поход он смог уйти, благодаря дням в счёт отпуска. Есть версия, что после выхода из отпуска, по возвращении из похода он собирался переводится в Красноярск-26. Но версия не нашла своего подтверждения. Никуда от своей походной группы «Хибина», своих друзей-походников из Свердловска, с которыми его связывало очень многое, Георгий бы не уехал. Имея такого отца – начальника, который занимал руководящие должности в крупных уральских строительных организациях, стройуправлении Белоярской ГРЭС, «Уралэнергостроймеханизации» (подрядчик на строительстве Белоярской АЭС), он мог без проблем остаться на Урале, даже уволившись с «Маяка», покинув систему Минсредмаша.
Отец Георгия – Алексей Константинович Кривонищенко был ведущим топ-менеджером строительной сферы того времени, специалистом по строительству электростанций.
Пока версия о том, что Георгий Кривонищенко после возвращения из похода должен был отправиться в далёкий Красноярск, скорее всего остаётся предположением, не нашедшим документального подтверждения. Архивное дело инженера-строителя п/я 404 Георгия Кривонищенко в архивах правопреемника в виде ЗАО «ЮУС» не удалось сохранить. Скорее всего, оно было уничтожено за давностью лет, не сохранено предусмотрительно, как сохранилось подлежащие по всем правилам уничтожению уголовное дело по факту гибели в районе горы с отметкой «1079» туристов, среди которых был и озерчанин Георгий Кривонищенко.
Поскольку из похода в Озерск на своё предприятие Георгий не вернулся, а кадровикам п/я 404 необходимо было отразить основания его увольнения, то нужен был официальный документ о смерти работника. И следователю Иванову из Озерска направлялся соответствующий запрос. Но так получилось, что первый ответ следователя-криминалиста Свердловской облпрокуратуры, младшего советника юстиции Иванова не дошёл до Озерска (Челябинска-40), вернулся обратно в прокуратуру. Не получив его, кадровики шлют в прокуратуру напоминание по своему запросу 34/466 от 31.03.59 года и получают повторный ответ за подписью Льва Иванова. В своём ответе Лев Иванов указывает секретным кадровикам ЮУС о том, что ответ уже был ранее отправлен, но вернулся, поскольку такого адреса не было.
Дело в том, что в первом ответе Иванов не указал точный адрес получателя, а именно «Челябинск-40». Мелочь, но она важна была. И будь отправитель прокуратура, будь иное лицо, все тогда более-менее были равны, одинаковый порядок существовал для всех, не взирая на регалии. Таково было тогдашнее государство. И только когда прокуратура указала в адресе «Челябинск-40», ответ на запрос пришёл и попал к кадровикам п/я 404.
Переписка сохранилась и отражает то, что на момент своей гибели Георгий Кривонищенко оставался кадровым работником озерского п/я 404.
И погиб он в походе не жителем Свердловска, не жителем Ивделя или Красноярска. Погиб он озерчанином. Озерчанином, работавшим на строительстве комбината «Маяк», являясь инженером-строителем, прорабом п/я 404, юридическим предшественником нынешнего ЮУС, если уж быть совсем точным.
Более того, по заверению по состоянию на конец 2018-го года в Озерске еще были живы озерчане, как минимум двое, которые помнят Георгия в Озерске. Именно они и указали на то, что жил Георгий с ними в общежитии по улице Менделеева, 10. Он называл себя Юрой, как и друзья в Свердловске называли его. Они такие же любители ходить в поход, его сверстники, на сегодня уже глубоко больные люди, поэтому встречу с ними провести не удалось. Со слов источника этой информации, а это уровень помощника генерального директора комбината «Маяк», они, ветераны ПО «Маяк», хорошо помнят Кривонищенко тут, в Озерске. У одного из них была даже долгое время тетрадка «Песенник», в которую Георгий Кривонищенко собственноручно записал туристическую песню из арсенала свердловского турклуба УПИ. И эту песню долгое время озерские туристы напевали в своих походах. Не так давно, после публикации мной версии-реконструкции гибели туристов в 2012 году, данный человек попытался отыскать эту тетрадку, но, увы, не нашёл. Он якобы хотел даже найти меня и поделиться информацией, что Юрка-то Кривонищенко-то был из Озерска. Тогда об этом ещё никто не говорил, мало кто понимал, комбинат № 817 и есть ПО «Маяк». Но теперь уж ему вовсе не до этого. Болезнь. Болеют ветераны той поры. Уходят ветераны. Оставив на земле след покорителей атома, строителей атомных производств, укротителей атомных процессов и цепных реакций, участников ликвидаций аварий. А тогда они жили с Георгием Кривонищенко в одном общежитии по Менделеева, 10. И ходили по одним улицам… Покоряли атом. Однако самому Георгию, по версии следствия, не удалось покорить разыгравшуюся стихию.
Есть снимок, сделанный на плёнку, извлечённую из фотоаппарата Г. Кривонищенко в ходе расследования уголовного дела. Судя по тому, что на плёнке остались только последние кадры из жизни Георгия, с вероятностью в 100% можно предположить, что на снимке запечатлены празднования нового 1959 года в общежитии в городе Озерске по Менделева, 10.
«Столько лет прошло».
Прошло действительно много лет. Ничем особым в производственных успехах не был отмечен Георгий в Озерске. Ну разве что по архивным данным ему как-то подняли оклад, и он стал получать не 1000 руб., а 1200 дореформенных советских рублей. Плохим работникам оклады не повышают. Не осталось данных о его победах в социалистических соревнованиях, об участии в общественной жизни предприятия, его активной работе в комсомоле стройки – о чём так часто в то время принято было сообщать и отражать в характеристиках. Не был он ни карьеристом, ни активистом. Одно занятие любил, по которому у него были самые высокие достижения, - пеший туризм. Он буквально спал и видел себя среди дремучего леса, среди гор, на просторах степей и на берегах крутых рек.
Он довольно много хаживал за свою короткую жизнь, еще будучи студентом. И нужно иметь твёрдую волю, выносливый характер и физические данные, чтобы заниматься таким видом спорта. Но кроме этого Георгий был творческим человеком. Он писал стихи, играл на мандолине. В тот последний поход мандолину он тоже взял с собой. Он пел песни. Он балагурил и разыгрывал ребят. По отзывам он был еще и очень приятным в общении и весёлым человеком. В любой компании есть такой. Он таким был в составе тургруппы «Хибина», которая однажды январским днём 1959 года села в поезд до Серова на ж/д вокзале в Свердловске и не вернулась.
Из всего состава погибшей группы только Георгий Кривонищенко после окончания УПИ так резко соприкоснулся с реальностями взрослой жизни. Ну может быть еще и Николай Тибо-Бриньоль, которого, ввиду репрессированности родителей, не ждала карьера инженера на ведущих предприятиях СССР. Он немного проработал мастером в одном из свердловских СМУ. Но именно эти двое в походе были самыми весёлыми заводилами, самыми надёжными товарищами. Юмор – это почти всегда защитная реакция индивидуума на пережитые трудности. А Георгий Кривонищенко, прошедший через ликвидацию озерской (кыштымской) аварии, приученный на атомном производстве к коллективному труду, не чурался самой сложной работы, когда другие не желали или не могли. Этой взрослостью он отличался.
В дневниках туристов есть записи о том, что именно Николай и Георгий в походе первыми принимались чинить разъезжающуюся по швам старую палатку. Он понимал, что такое авария, и какие могут быть последствия. У него уже был жизненный опыт. Он в 22 года стал прорабом на самом сложном и важном участке государственного сектора СССР, он поднимал атомную отрасль. Да, формально он не был работником комбината «Маяк», он был прорабом ЮУС, но он всё равно был первостроителем и комбината, и Озерска. Он заслуживает нашего признания – признания его вклада в работе на строительстве комбината, в ликвидации аварии, в становлении отрасли. Пусть даже этот период был и коротким. У него и сама жизнь была довольно короткой. Короткой, но яркой.
Газета "Вечерний Екатеринбург". 10 марта 1959 г. Номер 58 (366)
