Гибель животных при необычайно высоком снежном покрове и при образовании ледяных корок

Зимующие виды птиц и млекопитающих каждой области более или менее приспособлены к переживанию трудного периода года, к борьбе со снежным покровом как неблагоприятным фактором.

Однако приспособленность эта не абсолютна, она относительна и довольно ограничена. Выдерживая борьбу за существование при среднем (для данной местности) по высоте и продолжительности снежном покрове, многие виды бедствуют в случае выпадения необычайно больших или несвоевременных снегов.

Выпадение осадков в твердом виде дает по годам такие же колебания, как и выпадение дождей. Аналогом больших ливней и «затяжных» дождей можно считать длительные густые снегопады, покрывающие мощной пеленой снега зачастую большие территории. Ливни или непрерывные дожди вызывают множество изменений в условиях существования животных. Большие снегопады, многоснежные зимы оказывают не меньшее влияние. Они способны вызвать бедствия фауны на пространствах, измеряемых тысячами кв. километров. Даже эмиграция в этих условиях обычно не может вывести достаточно быстро популяции видов хионофобов в местности более благоприятные Истощенные, голодающие животные гибнут массами, популяции их резко сокращаются, чтобы, восстановившись за ряд лет, снова сократиться при очередной многоснежной зиме.

Значение снегового режима зимы в жизни природы и быту человека средней и северной полосы настолько существенно, что упоминания об отклонениях этого режима от нормы мы встречаем уже в древнейших исторических документах. У Шнуррера (1823) в «Хронике» можно найти много таких сведений.

Особенно многочисленны такие указания в русских летописях. Приведу несколько примеров (Боголепов, 1911). «В лето 6916 (1408)... Бе же тогда зима тяжка и студена зело, снежна преизлишне...» (Тверская летопись). «В лето 6920 (1412) зима бысть снежна вельми и потом на весну бысть вода велика и сильна». В 1446 г. в рассказе о бегстве Василия II от Дмитрия Шемяки летопись говорит: «а убежати им никако бяше, понеже бо тогда снег бысть девять пядей» (т. е. около 180—190 см) (Софийская 2-я летопись).

«В лето 7031 (1523)... Toe же весны на Троицын день пала туча снегу велика, да лежал снег на земли 4 дни, да много мерло живота, коней и коров, и птицы мерли в лесу» (Отрывок из разряда Новгородской летописи). Этих исторических свидетельств можно было бы привести множество, но мы перейдем к более близким временам. Г. П. Данилевский, известный в свое время охотник, описывает снежную зиму на юге Украины, где обычно покров не превышает по высоте нескольких сантиметров. «В 1860 г. на юге России выпал небывалый в степях глубокий снег. Сначала, когда он еще не улегся, разыгралась было мятель пешая, а потом хватила верховая и намела снега такие вороха, что неожиданно овраги сравнялись, а хутора очутились в ямах, и едущие по улицам увидели крыши хат у своих ног, а в ворота стали въезжать, как через стены крепостных валов» («Четыре времени года Украинской охоты»). После этого снегопада волки, потерявшие возможность охотиться в степи, стали особенно многочисленны у поселений и отличались редкой назойливостью.

Л. Зотов (1884), много лет охотившийся в округе г. Симферополя, оставил хорошее описание многоснежной зимы 1879 г. Два предшествующих года здесь были очень благоприятны для размножения местной дичи. Но «настала ужасная зима»... с 25 ноября повалил снег и шел около трех суток; на эти сугробы при длительных и необычных для Крыма морозах снега еще добавляло в течение всей зимы. (Остатки сугробов в тенистых местах сохранились до апреля месяца.) Русаки, серые куропатки и дрофы пострадали особенно сильно.

Дрофы из степей Северного Крыма перелетели на его южный берег. Там было теплее, но снег также лежал сплошной пеленой. Дрофы сбились к проезжим дорогам, околицам селений, сеновалам, отыскивая корм в помете скота. От бескормицы дрофы стали смирны и подпускали на близкий выстрел... К концу зимы от истощения они погибали десятками. «Их трупы нередко попадались у самого шоссе, идущего из Симферополя в Алушту.» В лесах погибло много черных дроздов. Косули «собирались в большие стада и общими усилиями вытаптывали среди мелколесья площадки, вокруг которых и питались... Их немало погибло от голода и еще более от волков...» Следствием этой зимы было сильное сокращение поголовья нескольких видов. В 1878 г. Л. Зотов за 7 охот взял 24 русака и 96 серых куропаток, в 1879 г.— за 10 охот только 1 русака и 7 куропаток. Столь же суровая зима отмечена в Крыму в 1923/24 г.: необычные снегопады и холода были тогда и на большей части Украины. В. Рудевич (1924), опубликовавший наблюдения, сделанные на Мариуполыщине, пишет, что такого обилия снега здесь не отмечали за последнее тридцатилетие. (В садах высота— до 70 см.) «Глубокие снега и частые метели гибельно отразились на количестве серых куропаток»,— говорит Рудевич. Об этом же сообщали и из Подолии, где тоже были большие снега (Подольский, 1924). Зимующие на юге Украины белокрылые жаворонки, снежные подорожники и северные рогатые жаворонки пострадали, как и местные степные жаворонки. В январе после вьюг эти птички двинулись к домам и «в городе покрыли все дворы и улицы». От истощения они гибли тысячами, Рудевич видел в степи трупы этих птичек на протяжении нескольких километров. Эти мелкие воробьиные были угнетены также в районе Аскания-Нова, где А. А. Браунер наблюдал гибель грачей и ворон. Русаки, которых в тот год на Украине было множество, нахлынули в сады и посадки; всюду среди них была отмечена высокая смертность. В районе Мариуполя наблюдали необычную миграцию русаков, из-за недостатка корма, двинувшихся по льду Азовского моря. Здесь они погибали массами, так что трупы можно было собирать десятками (Рудевич, 1924; Неженцев, 1924; и др.).

В конце 1924 г. и начале 1925 г. были необычайно сильные снегопады, сопровождавшие похолодание во многих местах Закавказья. Некоторые сведения были опубликованы в центральных газетах и охотничьих журналах. Приведу сначала короткие выборки из телеграмм, печатавшихся в «Известиях ЦИК». «Снежная буря застигла Баку врасплох, нарушив жизнь его решительно во всех областях. Город завален сугробами, доходящими местами до 2 саж.» (28 декабря 1924, Баку). 24—27 января 1925 г. выпал глубокий снег в Новороссийске, Гаграх, Гудауте и даже Батуми. Одновременно в районе Баку «снежная буря с особой силой разразилась на ж.-д. участке Балад-жары—Черногорка—Ямша. Здесь высота снега была выше человеческого роста». Из Тбилиси 27 января сообщали, что в Нухинском и Агадском районах погибло свыше 1000 голов скота. Сильные метели у Зангезура повлекли человеческие жертвы. В город проникли стаи волков, заходившие во дворы жителей. Такие же сведения поступают из Эчмиадзина, Сигнаха и Гори.

Из Батуми 29 января 1925 г. сообщили, что в ущельях Чороха наблюдалось массовое появление диких кабанов, вытесненных, очевидно, из обычных местообитаний. В окрестностях Батуми появились стаи шакалов. В связи с этими необычными снегопадами, местная фауна Закавказья и птицы, прилетевшие с севера на зимовку, пережили сильнейшие потрясения. «Дикие звери и птицы гибли массами от холода и бескормицы,— пишет Головин (1925).— Джейраны в Ширванской и Мильской степях прибивались к стадам домашних баранов.

Даже такие крепкие птицы, как гуси и казарки, подлетали к жилью, где их ловили просто руками. Дрофы, стрепеты валялись в огромных количествах по степи, погибая от бескормицы и мороза. Что же касается турачей, то надо полагать, что они погибли все поголовно... Турач очень нежен и совершенно не способен выдерживать холод и снег и летать при этих условиях не может. Те, которые избегали замерзания, неминуемо погибали от голода, так как снег лег слоем от четверти до пол-аршина толщиной. Даже овцы и более сильный скот были не в состоянии пробиться до земли и погибали массами. Надо думать, что в Азербайджане и в соседних областях Ирана турачи могли удержаться только кое-где, в виде исключения. Снег лежит... до конца января, при морозной погоде, чего никто не запомнит (до этого в течение 2 лет, по словам Головина, в Баку совсем не было снега.— А. Ф.). А потом снова завила метель, и неизвестно когда эта погода изменится. Зимующие в Азербайджане птицы частью также погибли, частью разлетелись, так как водные площади замерзли, не исключая и мелких морских заливов, как, например, Кизил-агач. По побережью Каспийского моря, там, где снега мало и птицы находят корм, возле берегов в небольшом количестве держатся только виды, которые живут на море — некоторые виды уток, казарки и лебеди. По береговым отмелям встречаются единичные фламинго. Большая же часть водоплавающей дичи исчезла, и, по всей вероятности, значительная часть ее погибла, так как и южнее (т. е. в Иране) свирепствует такая же снежная и морозная погода». Важно отметить, что большие снегопады часто приходятся на вторую половину зимы, когда снежный покров и без того имеет значительную высоту. Истощенные за зиму животные не могут бороться с этой невзгодой так же энергично, как с осени. Большинство известных случаев массовой гибели животных приходится на середину или конец зимы.

Многоснежные зимы в разных частях страны повторяются Довольно часто, через 3—5 лет. По Шенроку (1926), наибольшие высоты снегового покрова (за январь—март) в тех или других областях европейской части Союза были отмечены в 1891, 1895, 1896, 1899, 1900, 1902, 1908, 1914 и 1917 гг. При этом глубокоснежной зимой в 1891 г. отличалась юго-западная часть, в 1895 г.— участок к востоку от Днепра, в 1896 г.— область Дона, нижнего Днепра и Волги, в 1899 г. — северо-восток озерная область, в 1900 г.— Западная Двина, озера и вер ховья Волги, в 1902 г.— полоса от Западной Двины до бассейна Камы, в 1908 г.— центральная часть, т. е. Ока, верховья Волги, Днепра и Дона. В 1914 г. необычайно большой покров отмечен в сравнительно узком районе на северо-востоке бассейна Камы (до б. Усть-Сысольска). Наконец, в 1917 г. многоснежная полоса лежала от Киева до Уральска, охватывая верховья Оки и Дона, а на Волге участок от Казани до Камышина. Об амплитуде колебаний максимальной за сезон высоты снегового покрова за 30-летний период дают представление следующие цифры Шенрока: на северо-востоке европейской части СССР она колебалась от 30—40 до 100—150 см, а на юго-западе — от 0 до 40—50 см. При большем периоде наблюдений выявятся, несомненно, более широкие колебания, что явствует хотя бы из материала летописей, отмечавших метровую и полутораметровую высоту даже в западной части страны.

На Западном Кавказе, по сведениям, собранным Насимовичем (1935), многоснежными зимами, сопровождавшимися массовой гибелью диких животных, были следующие: 1873/74 1879/80, 1895/96, 1906/07, 1907/08, 1910/11, 1928/29, 1931/32 гг. Из них некоторые зимы были необычайно снежными только для отдельных районов, другие (например, зима 1910/11)—распространялись почти на весь край и причинили фауне большие бедствия. Перейдем к краткому обзору явлений вымирания млекопитающих и птиц при выпадении необычайно высоких снегов.

Северный олень — один из видов копытных, наиболее приспособленных к жизни в условиях длительной снежной зимы,— иногда страдает от глубокоснежья, а особенно при гололедицах, крайне затрудняющих ему добывание корма. Слюнин (1900), говоря об оленеводстве Камчатки, приводит следующие интересные данные: «На оленях сильно сказываются суровые и многоснежные зимы. Зима 1896 г. ясно показала это вредное влияние: она отличалась необычайной суровостью и частыми пургами. Все моховые тундры были завалены и забиты снегов так, что олень не мог копытом его пробивать.

Вынужденные такими невзгодами, кочевники ушли с тундры к морскому берегу... но оказалось, что зима везде была одинакова. Коряцкий староста около Тигиля жаловался, что от подобной бескормицы он потерял в эту зиму до 400 оленей». Такую же картину наблюдал Керцелли (1911) на нижней Печоре. В феврале 1909 по его словам, близ Колвы выпали огромные снега. Олени с трудом докапывались до корма. «Далее пошли голодовки. Образовался наст, олени совершенно не могли копать снег, начался голод, более слабые олени стали падать...» Характерно, что оба описанных случая приурочены к областям с очень мощным снеговым покровом (средний максимум на нижней Печоре 70 - 80 см, на Камчатке 80—100 см).

При высоте покрова 50—60 см олень еще добывает себе корм, вот почему случаи гибели от многоснежья в других частях севера, если и бывают, то более редко. Гончаров (1930) считает, что на Камчатке глубина покрова 80 см не только мешает оленю раскапывать ягель, но и сильно затрудняет передвижение животного.

Образование ледяных корок — ожеледи или гололедицы — происходит в западной части наших тундр осенью и в первую половину зимы при вторжении теплых и влажных масс атлантического воздуха (Визе, 1940). Особенно часто бывают гололедицы на островах и побережьях, расположенных у восточной части Баренцева моря — на Колгуеве, Канине, Вайгаче, Новой Земле. На Вайгаче гололедицы случаются почти ежегодно, в связи с чем стада домашних оленей перегоняют с наступлением осени вплавь через Югорский Шар на материк. К востоку от Карского моря гололедицы бывают значительно реже, но наблюдались даже на Новосибирских островах, где ослаблено влияние и Атлантического и Тихого океанов. В начале 1929 г. была одна из жестоких гололедиц на Колгуеве, описание которой появилось в журнале «Климат и погода» (Баранкеев, 1929). Перед этим падеж от гололедицы был на Колгуеве в 1920 г. Образование корки началось 3 января и продолжалось до 10-го числа этого месяца. Максимальная толщина образовавшейся корки была 3,1 см. В ночь на 6 января наблюдалась оттепель с дождем. Оттепель и гололедица вызвали значительное уплотнение снегового покрова, ледяная корка была почти повсеместно и покрывала около 0,6 всей поверхности острова. По словам ненцев-оленеводов, оледенение снега было особенно значительным в средней, восточной и северо-восточной частях острова, где находились на пастьбе стада оленей. Изменение условий добывания корма оказалось настолько неблагоприятным, что олени начали голодать. Пострадали почти все оленеводческие хозяйства. Погибло много молодых и слишком старых оленей. Потери достигали 35% поголовья.

Дикий северный олень при появлении гололедицы страдает так же, как и домашний. Зимой 1917/18 г. на восточном берегу Новой Земли была сильная гололедица, которая вызвала миг-Рацию северных оленей на западную сторону острова и сильное сокращение их числа к 1918 г. В связи с зимним голоданием весной приплод был очень плох, многие самки оказались яловыми. Часть оленей, по словам промышленников, ушла в поисках корма по льду в Карское море, где и погибла (Соколов, 1933).

В 1924 г. гололедица вызвала поголовную гибель диких оленей на острове Новая Сибирь (Пинегин, 1932). В эту зиму море у северных островов оставалось открытым до января 1925 г. (Обычно олени к октябрю собираются у южных берегов островов и уходят на материк, как только образуется ледовый покров.

К половине ноября на о. Б. Ляховском в нормальные годы оленей уже нет.) Дождь, выпавший после установления снегового покрова, заковал землю сплошной ледяной броней, и олени погибли от истощения вследствие недоступности корма. По приблизительным подсчетам промысловиков, на о. Новая Сибирь погибло 4—5 тысяч оленей; падеж захватил отчасти острова Фадеевский и Котельный.

Губительна для оленей и осенняя гололедица, образующаяся при морозах, следующих за дождями (Беретти, 1929). Уплотнение снега ветром тоже не проходит для них даром: копытить корм в тундре трудно, на это уходит очень много времени. Поэтому зимние переходы оленей коротки, досыта наедаются только сильные животные, остальные живут впроголодь. В таких местах, как Северная Земля или Таймыр, дикие олени к весне крайне тощи (Урванцев, 1935).

Судя по тому, что в гололедицу резко усиливается попадание песца в пасти и капканы охотников, образование плотных корок на снегу, затрудняющее добывание корма, и для этого вида является катастрофой.

В лесных областях случаи гибели копытных от многоснежья, пожалуй, еще более часты, чем в тундре. Приведу только некоторые из указаний, имеющихся в нашей литературе. Черкасов (1867), говоря вообще о лесных копытных Забайкалья (лосе, марале, косуле, кабане), отмечает большие изменения их численности, связанные с непостоянством снежности. «Чем длительнее ряд бесснежных зим, тем наименьшая заметна убыль зверей, а иногда даже становится видимой и прибыль, но одна слишком снежная зима, а беда, если две рядом — и повсеместное уменьшение зверей в этом крае вдруг делается очевидным». (Черкасов приписывает уменьшение числа животных только истребительной охоте методом заганивания по глубокому снегу. Последнее соображение его верно лишь отчасти.)

В отчете Саянской соболиной экспедиции (1921) указывается на то, что зимы 1914 и 1915 гг. в Саянах были необычайно многоснежны, высота покрова достигла более 3,5 м, что вызвало массовую гибель копытных. В другом месте этого труду сказано: «...в январе 1915 г. был такой глубокий снег (до 14 четвертей, т. е. более 2 м), что изюбри не могли спасаться от преследования человека и их ловили почти на месте». На конец, там же имеется указание на появление зимой 1915 г. р. Енисей совершенно обессиленных вследствие глубокого снега козлов-джимов, которых удавалось ловить просто руками.

Сходные явления известны и для оленей Северной Америки. Например, Хьюитт (1921) указывает на случаи гибели виргинских белохвостых и чернохвостых оленей в годы с высоким снеговым покровом. Особенно маловыносливой при длительном многоснежье оказывается косуля. Динник (1910) и Насимович (1936) указывают на ряд случаев гибели многих особей этого вида. Последний автор считает, что европейская косуля на западном Кавказе страдает от снега больше и гибнет сильнее, чем олень, серна и туры.

Поэтому не случайно, что косуля вымирает иногда в суровые зимы даже в Горном Крыму с его относительно мягким климатом.

Из горных копытных кавказские туры, по Диннику (1910), «когда снега выпадает очень много», сильно страдают от бескормицы и вынуждены бывают питаться необычайными кормами: древесной корой, хвоей и лишайниками. К весне они бывают тогда крайне истощенными. Многоснежная зима — самое тяжелое время и в жизни кавказских серн. Изнуренные голодом серны нередко делаются жертвой хищников.

Певцов (1883) в 1878 г., переваливая через Сайлюгем в Монголию, часто находил в долине Ойгера черепа горных центрально-азиатских баранов. По рассказам местных жителей, он выяснил, что в «предшествующие суровые зимы погибло от бескормицы много этих животных, а оставшиеся в живых, сильно изнуренные голодом, становились добычей волков». Радде (1862—1863) показал, что снежная зима 1831 г. истребила в Забайкалье остатки горных баранов, ранее пострадавших от преследования человеком. «Истребление такого большого и сильного животного, как аргали, вследствие этой зимы представляет доказательство, что и теперь еще, вследствие разных обстоятельств, в которых человек совершенно безвинен, могут вымереть даже породы больших животных, по крайней мере местами»,— говорит Радде.

Интересны сведения о случаях массовой гибели кавказских кабанов, собранные за много лет наблюдений Динником (1910). Зимы с мягкой погодой и малым количеством снега кабаны на Кавказе переносят хорошо, они даже не худеют, так как легко достают себе корм. В начале января Динник нашел однажды в желудке свиньи до полуведра пережеванных желудей. Много поедают кабаны и буковых орешков. Совсем другое положение создается в годы с выпадением глубоких снегов или при сильном промерзании почвы, когда становится невозможным выкапывание корневищ и т. п. От бескормицы свиньи худеют, вымирают целыми гуртами или делаются добычей волков. «В Тебердинском ущелье, рассказывали мне, что в одну из таких необыкновенно суровых зим в начале 80-х годов свиньи едва могли двигаться, и их можно было убивать палками или закалывать ножом... В верховьях р. Лабы было очень много диких свиней (в 1901 г. за 2 дня охоты видели до 150 свиней). Но вслед за этим наступает целый ряд годов —1902, 1903, 1904, 1906 и 1908 — с полным неурожаем на чинаровые орехи и желуди и притом со страшно снежными, продолжительными и суровыми зимами. Эти годы были настоящим несчастьем для Дичи и особенно для свиней. Они погубили много их в значительной части Кубанской области». Трупы погибших свиней находили очень часто; иногда встречали целые гурты в десяток истощенных свиней, тесно прижавшихся одна к другой и замерзших. После этого вымирания кабаны исчезли во многих местах западного Кавказа. Насимович (1936, 1939) тоже считает кабана вместе с косулей одним из видов, наименее устойчивых в условиях многоснежных зим западного Кавказа. Случаи вымирания кабанов наблюдались на Дальнем Востоке (Байков, 1915) и в Беловежской пуще (Карцов, 1910).

Интересные сведения о роли многоснежных зим в районе Сихотэ-Алинского заповедника имеются в рукописи трагически погибшего друга моего Л. Г. Капланова (1941), сделавшего превосходные работы по экологии крупных млекопитающих Сибири и Дальнего Востока. Обращенные к морю склоны Сихотэ-Алиня в пределах заповедника отличаются малоснежной, а иногда и бесснежной зимой. На западных склонах в нормальные годы максимальная высота снегового покрова — 20—70 см. В 1914 г., пишет Капланов, была исключительная зима: высота снегового покрова достигала 100—150 см, что вызвало катастрофу в жизни многих зверей Приморья. «Поголовье кабана погибло почти полностью и в течение 3—4 лет после большого снега этот зверь был крайне малочислен. Сохранились лишь немногие наиболее сильные взрослые, пожиравшие своих более молодых и слабых собратьев». Поголовье изюбря подверглось опустошительному истреблению со стороны охотников, убивших массу животных для сбыта китайцам хвостов и выпоротков (зародышей). (Хвосты и выпоротки изюбря используются в Китае как лекарственное сырье.) У бухты Джигит было убито около 1500 изюбрей, в Тавайзе близ бухты Терней только два охотника уничтожили 200 изюбрей и поймали живьем 15 взрослых быков. Резкое сокращение количества копытных на следующую зиму вызвало голодовку тигров, рысей и последующее сокращение численности этих хищников. В 1915 г. охотник И. Г. Лабецкий находил в лесу мертвых, истощенных рысей, При его участии в Тернее в 1915 г. был убит взрослый самец тигр, совершенно истощенный, с высохшей мускулатурой и пустым кишечником. Хищник обследовал ловушки и пожирал пойманных колонков, посещал охотничьи бараки, пытаясь ловить собак. Этот тигр весил всего 70 кг против нормы в 200— 250 кг.

В южных частях Приморья также бывают многоснежные зимы, гибельные для копытных. Янковский (1882) описал катастрофу 1877 и 1878 гг., вызвавшую резкое сокращение поголовья косуль, пятнистых оленей и изюбрей в полосе к югу от Владивостока. Высокие снега и наст облегчали охоту людям, собакам, волкам и тиграм. Помимо этого большое количестве копытных погибло от истощения. Весной 1878 г. на первых проталинах часто находили оленей и косуль без видимых следов насильственной смерти. В 1941 г. снежная зима отмечена в Приамурье. Охотинспектор К. Г. Абрамов (личное сообщение) в бассейне р. Хор наблюдал непрерывные снегопады с 19 февраля по 21 марта.

Необычная высота снегового покрова вынудила лосей к переходу из аянских ельников на гари, где снег испаряется быстрее, и вытеснила изюбря в долины, где стада этих оленей держались по наледям рек с тонким снеговым покровом (10 см), питаясь ветвями прибрежных кустов. Лоси держались на гарях при высоте снега 80 см, а для изюбря 70 см были уже непосильны. Кабаны сгрудились у хвощевников; отмечены были случаи гибели молодняка и каннибализма. Мелкие слабые животные охотно пользовались глубокими тропами, проложенными крупными кабанами и так добирались до корма.

Выше уже был упомянут случай, когда при многоснежной зиме в степях Закавказья сильно пострадали джейраны. Дикие копытные в прошлом, когда они занимали обширные открытке равнины северных степей, вероятно, нередко попадали в условия трудных многоснежных зим. Доказательством этому служат и сейчас еще иногда случающиеся зимние бедствия, неблагоприятно сказывающиеся на домашних стадах и диких копытных.

После длинного ряда малоснежных зим (1930—1940), отмеченных на юго-востоке европейской части СССР и в западной части азиатской территории Союза, последовал ряд зим с обильными осадками. В указанный сухой период пересохли озера Заволжья, Северного Казахстана и южной полосы Западной Сибири, обмелели многие реки, а уровень Каспийского моря упал необычайно низко. Первая зима с обильными осадками (1940/41 г.) отмечена на востоке Башкирии и севере Казахстана (в Кустанайской, Павлодарской, Североказахстанской, Акмолинской и Карагандинской областях). В Казахстане начиная с октября свирепствовали снежные бураны, в отдельных случаях не прекращавшиеся по 5—8 дней. Опушки березовых колков и степных боров завалило сугробами высотой до 6 м; в глубине колков высота покрова достигала 2,5 м. Озерные котловины, поросшие тростником, сравнялись со степью.

Косули, сильно размножившиеся на южном Урале и в лесостепи Казахстана за период малоснежных зим, вынуждены были выйти в степи, где становились добычей волков и даже собак. В районе Башкирского заповедника, где высота снега доходила до 100— 120 см, в эту зиму поголовье косуль сократилось на 70% (личное сообщение С. В. Кирикова). Трудные условия добывания Корма создались в степных районах для серых куропаток, русаков, а из хищников для волка, лисицы и корсака. Отмечено много случаев появления хищников на окраинах селений и городов; были сведения о миграции корсаков в южные полупустынные районы. (Материалы корреспондентской сети Казахстанской охотпромбиостанции, сообщены А. А. Слудским.) впервые за большой период лет после зимы 1940/41 г. стало много воды в Тургае, Сарысу, Урале и наполнились степные озера. (Таким образом, по колебанию уровня водоемов можно судить о степени неблагоприятности зим для видов хионофобов и хионевфоров степной и лесостепной зоны.)

Необычайные снегопады отмечены и в зиму памятного 1941/42 г., причем они охватили обширную территорию бассейна Волги, Урала, Эмбы, достигли Сырдарьи и даже Мургаба. (Весной 1942 г. был необычайно высокий паводок на Урале и Волге и.начал повышаться уровень Каспия.) Многоснежье было даже в полупустынных районах Западного Казахстана, где в начале 1942 г. пострадали сайгаки и джейраны. По сообщению охотинспектора Гурьевской обл. И. Л. Ефимова, на нижнее течение р. Урала из глубинных районов полупустынь, с окраин Устюрта по северо-восточному берегу Каспия и, вероятно, из волжско-уральских песков, к концу февраля 1942 г. вышли стада сайгаков и джейранов (последние группами до 500—600 голов). Часть антилоп держалась в 5—6 км от г. Гурьева. Около 15—20 марта гурьевские рыбаки, занятые подледным ловом на Северном Каспии, встретили сайгаков на льду над глубинами 6—8 м. Голодные сайгаки подбирали сено около ловецких кошей. (На лед сайгаков, видимо, загнали волки, так как в нескольких местах были найдены остатки разорванных животных. В степи волки резали целые стада по 20—30 животных.)

К концу зимы появился наст; шерсть на израненных ногах антилоп была совершенно вытерта. Местами в высоком снегу сайгаки промяли тропы и избегали оставлять их даже при преследовании. Из-за бескормицы упитанность была низкой, особенно у старых самцов и ярочек (полугодовалых самок). К 15 марта появились первые проталины на буграх, и уцелевшие животные из приморской полосы начали откочевывать.

В ту же зиму косули, мигрировавшие с южной границы лесостепи Казахстана, доходили до линии железной дороги Оренбург—Ташкент. Зайцы-русаки в Прикаспийских полупустынях в эту зиму, видимо, тоже пострадали, так как осенью 1942 г. на обширной территории у нижней Эмбы А. А. Слудский (личное сообщение) не мог найти ни самих зверьков, ни их свежих следов. Большие снегопады в эту зиму были в Кызылкумах и Каракумах. В южной Туркмении летом 1942 г. я встретился со следами неблагоприятного действия зимы 1941/42 г.

В долине р. Мургаба между станциями Сандыкачи и Имамбаба, где зима обычно бывает бесснежной, высокий снеговой покров держался 4 дня. Местные фазаны (мургабский подвид) за четыре дня голодовки ослабли настолько, что туркмены их легко отыскивали в кустах и били палками; численность фазана летом 1942 г. оказалась низкой.

В Казахстане зимняя голодовка и гибель скота при неблагоприятных условиях снежности, когда казахи не знали еще сенокошения и не имели запасов кормов, были обычным явлением и повторялись периодически.

«Одним из наиболее тяжелых годов в этом отношении был 1880 год, когда в Акмолинской области пало 819 775 голов скотa, а в Тургайской—1528 679 голов (из них верблюдов 70 000 и лошадей 313 000). В 1884 г. в б. Семипалатинской области погибло 412 000 голов, а в 1891 —1892 гг. по Акмолинской области— 364 054 головы. В Уральской области также немало гибнет скота от буранов и гололедицы» (Россия, 1903. Т. XVII). Казахи считали, что такие бедственные годы совпадают с их «кояном» («годом зайца») и повторяются через 10—12 лет. С этими данными интересно сопоставить следующие факты. На Ирбитскую ярмарку, куда стекалась пушнина Урала,. Западной Сибири и современного Северного Казахстана, в том числе из б. Тургайской и Акмолинской областей, привоз лисьих шкурок был очень велик в 1881 г. (600 тыс. штук) и в 1889— 1891 гг. (свыше 700—750 тыс. штук — по данным Туркина, 1902). Как известно, лисица, корсак и песец особенно успешно идут в ловушки и капканы при многоснежье и образовании гололедицы, затрудняющей добывание грызунов.

Поэтому успешная заготовка шкурок лисиц в годы «джута» (1880 и 1891—1892), совпадающие с наличием высокой численности лисиц,— явление вполне закономерное. Для нас гораздо интереснее тот факт, что уже на следующий год после джута в тургайских и акмолинских степях заготовка лисиц резко падала (в 1882 и 1883 гг. привезено в Ирбит 250—275 тыс. шкурок, в 1892 и 1893 гг.— около 525 тыс. штук). Вполне вероятно, что в данном случае перед нами пример того, что неблагоприятные условия снежности заметно влияют на выживание и смертность степных лисиц. Я не сомневаюсь, что в ближайшие годы удастся собрать более точные материалы, позволяющие в деталях выяснить описанную здесь зависимость.

Среди птиц есть несколько видов, особенно чувствительных к условиям снежности. Из предыдущего изложения следует, что в первую очередь должны страдать виды, добывающие корм на земле. Серая куропатка — вид, мало приспособленный к снежному покрову, затрудняющему ей добывание корма,— нередко вымирает в многоснежные зимы, случающиеся в разных частях ее ареала. Многочисленные указания на это разбросаны в охотничьей периодической литературе и научных изданиях. Я собрал часть их в работе «Колебания численности промысловых животных» (1935), откуда и приведу соответствующий раздел с некоторыми изменениями. Филатов (1915) пишет, что после зимы 1907—1908 г. куропаток стало совсем мало в б. Калужском у., где выводки летом 1906 и 1907 гг. были нередки. За последующие 3 года их не было ни одного. Суровая зима 1907/08 г. сходным образом отразилась также на куропатках о. Сурожского у. Черниговской губ. Автор не говорит в чем выразилась суровость зимы, но из работы Шенрока (1926) мы знаем, что в начале 1908 г. необычайно высокий снеговой покров был в средней России, т. е. на Оке и на верхнем течении рек Волги, Днепра и Дона». Из двух разобщенных точек этой территории имеются сведения о гибели серых куропаток, и несомненно, что вся область, очерченная Шенроком, пострадала аналогичным образом. Шнитников (1913) отметил, что в годы его наблюдений (первое десятилетие XX в.) на юге б. Минской губ. было 8 бесснежных зим, что сказалось в сильном увеличении количества серых куропаток. Он указывает, что снежные зимы гибельны для нашей птицы даже в условиях Белоруссии с ее в общем очень мягкой зимой.

Аналогичные указания имеются в работах Лоренца и Полякова (1924) для Московской области, Граве (1926) для Смоленской области, Сушкина (1908) для среднего Казахстана и ряда авторов для Украины. Мне лично это явление приходилось наблюдать в средней полосе Горьковской области. Динник неоднократно наблюдал гибель серых куропаток от бескормицы при выпадении снегов на Северном Кавказе. Даже зимы крымских степей и предгорий не всегда в одинаковой степени благоприятны для серой куропатки. И. И. Пузанов (1932) говорит, что и здесь куропатка сильно страдает в суровые зимы. Она исчезала после суровых зим 1874/75, 1878/79, 1910/11 и 1928/29 гг.

Наконец, нередки случаи вымирания серой куропатки в снежные зимы в Германии, где Науманн уже очень давно отметил, что не холод, а снег, в особенности при появлении наста, является наиболее существенным фактором, вызывающим гибель этих птиц зимой. Заметное уменьшение куропаток отмечалось в Германии зимой 1907/08, 1908/09 и 1909/10 гг., а затем в годы первой мировой войны.

Перечисленные зимы были в Германии неблагоприятны и для зайца-русака, количество которого тоже сильно сократилось. Интересно, что и у нас в снежные зимы 1923/24, 1928/29 гг., оказавшиеся гибельными для куропаток, отмечалась массовая гибель русаков в Крыму и на Украине. И серая куропатка и русак связаны по питанию в основном с травянистой растительностью, которая для них при выпадении глубокого снега делается мало или почти недоступной.

Каменная куропатка; как вид горный, теоретически говоря, должна меньше страдать от снега, так как ей всегда легче найти обнаженные места. Однако в Южном Казахстане, по Шнитникову (1934), «в особо суровые и снежные зимы (каковы, например, зимы 1918/19 и 1929/30 гг.), когда в безветренных местах снег засыпает все их угодья, кеклики в поисках корма начинают посещать усадьбы, а в конце концов в массовом количестве гибнут от голода. Иногда их находят погибшими от голода целыми табунками». Понижение численности кеклика, после выпадения глубоких снегов в хребте Каратау отмечает Кашкаров (1938). Из птиц, близких к нашим куропаткам, в Канаде у северной границы ареала страдает от снежных зим виргинский перепел (Taverner, 1934).

Оседлые, неспособные к дальним перелетам фазаны в северных частях ареала также страдают от многоснежных зим. Динник (1886), говоря о северокавказских фазанах, отмечает, что после суровых зим они резко уменьшаются в числе, но после 2—3 благоприятных лет их количество восстанавливается. Гибель фазанов Динник наблюдал зимой 1880 г. на Кубани (близ Самурской станицы) и в районе Грозного. Такие катастрофы повторялись здесь и позже. Зимой 1927/28 г. фазаны вымирали на Северном Кавказе (Охотник, 1929, № 11). Зимой 1924 г. в Ленкорани пострадали и фазаны (талышинского подвида) и турачи.

Численность сырдарьинских и семиреченских фазанов также сильно колеблется по годам в связи с непостоянством снежности зим. Заметно сокращается количество манчжурских фазанов в Уссурийском крае после зим с повышенной снежностью (Охотник, 1920. № 11). Шульпин (1936) приводит несколько указаний на такие зимние катастрофы. Так, летом 1855 г. в Приморье «фазан был столь многочисленным, что встречался всюду, но в следующую зиму очень большой снежный покров, который долгое время покрывал всю землю, а летом длительные дожди в период гнездования привели к обширному вымиранию этой птицы, которая стала положительно редкой». Заметное уменьшение числа фазанов к 1926 г. у корейской границы было вызвано непрерывным рядом снежных зим. По этой же работе Шульпина, в Приморье при выпадении глубокого снега гибнут уссурийские перепела, остающиеся здесь частично и не ежегодно на зимовку.

Многие птицы из воробьиных, зимующие в областях с мягким климатом, при наступлении холодных и снежных зим гибнут во множестве. По данным Элтона (1927), в Англии суровые зимы повторяются приблизительно через промежутки в 10 лет (иногда интервалы короче или длиннее). Такие зимы отличаются необычной для островов высотой и продолжительностью снежного покрова, обусловливаемого низкими температурами, причем местные птицы, не приспособленные к такому режиму зимы, гибнут от холода и истощения (как известно, при обилии корма большинство птиц отлично переносит холод). По Элтону, вымирание большого процента зимовавших дроздов и синиц в Англии было в 1111, 1115, 1124, 1135, 1407, 1462, 1609,1708,1716 и 1879 гг. В 1407 г. снег лежал здесь в течение 4 месяцев (декабрь—март). «Дрозды и многие тысячи более мелких птиц погибли от голода и холода», — говорит Элтон. В одну из последних суровых зим (1916/17 г.) смертность среди мелких птиц была очень велика, и понадобилось много лет, чтобы численность их восстановилась. Такая зима повторилась затем в 1928/29 г. По «Хронике» Шнуррера, этот перечень нужно дополнить еще 1658 г.

Перечисленные факты свидетельствуют о том, что в борьбе за существование многих видов млекопитающих и птиц фактор снежности играет очень большую роль. При усилении неблагоприятных особенностей снежного покрова (большая высота и плотность, необычная продолжительность) вымирают популяции даже очень крупных и выносливых животных. Длинный ряд чрезмерно снежных зим может совершенно уничтожить представителей определенного вида в некоторых частях его ареала. Практическое значение этих явлений, поскольку они касаются очень ценных промысловых животных или видов, полезных для сельского хозяйства, весьма существенно.

В периодических колебаниях; численности этих форм неразномерное по годам сопротивление среды, в зимнее время осуществляемое преимущественно снежным покровом и низкими температурами, играет очень большую роль. Поэтому необходимо поставить специальные широкие наблюдения над влиянием колебаний условий снежности на зимовку наших млекопитающих и птиц. Эти: факты интересны также для зоогеографии и палеонтологии. Они подводят нас к пониманию того, как шло вымирание животных при усилении снежности, сопутствовавшем ледниковому времени. Они же объясняют нам, почему расселение некоторых видов в области с многоснежной зимой встречает непреодолимое препятствие в виде мощного нивального фактора.

Заповедники, система охотничьих биостанций и охотничья инспекция должны непрерывно следить за режимом снежности с тем, чтобы во время принимать меры к сохранению ценных видов при трудных зимах. После катастрофически многоснежных зим необходимо объявлять запреты охоты на определенные виды как в районах их зимовки, так и в районах летнего пребывания.