КАБАРДИНЕЦ АНАТОЛИЙ КУНИЖЕВ: белоэмигрант, сотрудник Абвера, советский разведчик…
https://viktorkotl.livejournal.com/279558.html
25 октября 1952 г. за подписью министра государственной безопасности СССР С. Игнатьева на места был разослан «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Как говорилось в сопроводительном письме, в него были включены проверенные данные о структуре и деятельности центрального аппарата Абвера и Главного Управления имперской безопасности Германии - РСХА, их органов, действовавших против СССР с территории сопредельных стран, на восточногерманском фронте и на временно оккупированной немцами территории Советского Союза».
...вот какие сведения приводятся в сборнике о «Абвергруппе 103», которая дислоцировалась в 1942-1943 годах на Северном Кавказе и в которую входили уроженцы Кабардино-Балкарии. В первую очередь представляют интерес данные о жителе селения Нартан Анатолии Кунижеве – о его необычной биографии рассказано в наших книгах «Что искали гитлеровцы в горах Кабардино-Балкарии» и «В роли охотников за тайнами "Аненербе"».
https://viktorkotl.livejournal.com/279882.html
А вот каким был официальный состав группы. Обратите внимание на то, каким номером идет в общем списке группы Анатолий Кунижев, что, несомненно, говорит о его статусе.
"Гесс Карл - капитан, начальник органа до июня 1942 года, после чего работал в Абвергруппе 102, а в начале 1943 года вновь прибыл в орган и возглавил мельдекопф.
Альбрехт Фриц, он же Иоахим - майор, с лета 1942 года до марта 1944 года начальник органа, после этого начальник Полтавской разведшколы.
Ганзер или Хензель - лейтенант, начальник органа с марта 1944 года.
Фрич Адольф - обер-лейтенант, с конца 1944 года начальник органа.
Борхерт Зигурд Вильгельмович - лейтенант, в органе с 1942 года, одно время возглавлял мельдекопф.
Раевский Александр, он же Алекс Сергеевич, Александрович или Михайлович, клички «Гаммершмидг Саша», «Александров» - с сентября 1942 года до весны 1944 года переводчик и одновременно занимался изготовлением фиктивных документов, а затем вербовал и перебрасывал агентуру в Абверкоманде 101.
Фоулидис Зеконий, кличка «Локкерт Севостьян Дмитриевич» - зондерфюрер, начальник мельдекопфа, затем с 1943 года являлся начальником мельдекопфа Абвергруппы 101. В августе 1943 года убит на фронте.
Штайн Бруно, он же Борис Васильевич, кличка «Каменев» - обер-лейтенант, зам. начальника органа, затем с весны 1942 года до мая 1944 года зам. начальника Абвергруппы 102, после чего начальник Абвергруппы 114.
Рудель Мартин - капитан, начальник мельдекопфа, затем с мая 1943 года до мая 1945 года начальник Абвергруппы 102.
Колосов, он же Косенко Георгий Семенович, клички «Жорж», «Доктор» - с июня 1943 года до марта 1944 года начальник мельдекопфа, а затем комендант Полтавской разведывательной школы.Власов Федор Ильич, клички «Валамов», «Дядя Федя» - занимался подготовкой и переброской агентуры. С 1944 года пом. начальника Полтавской разведывательной школы. Белоэмигрант.
Штурнер - унтер-офицер, начальник мельдекопфа «Роза».
Кунижев Анатолий Татович, кличка «Князев» - вербовал и забрасывал агентуру до мая 1943 года. Белоэмигрант.
Шакманов Паго Каирбекович, кличка «Шапошников Павел Петрович» - вербовал и готовил агентуру, одно время являлся начальником мельдекопфа. Белоэмигрант.
Биданоков Николай (Пурбий) Алхазович, кличка «Шамиль» - вербовал, готовил и перебрасывал агентуру.
Верба Отто Рудольфович, кличка «Доктор Долль» - зондерфюрер, руководил специальным отрядом в гор. Степном, а с конца 1942 года т. н. «калмыцким воинским соединением.
Свирцы Антон Валентинович - обер-ефрейтор, радист, в июле 1943 года направлен в штаб «Валли».
Нерсесян Карапет Нерсесович - фельдфебель, в 1945 году руководил группой опросчиков.
Бергерд - обер-лейтенант, начальник курсов при органе, одновременно преподаватель разведывательного дела.
Андреев Иван Тихонович, кличка «Волков Николай» - преподаватель топографии в 1945 году. Бывший лейтенант Красной Армии.
Люц - ефрейтор, переводчик в 1945 году.
Жено Эрна - переводчица, со второй половины 1942 года вела всю канцелярию. Якуби Ганс - обер-ефрейтор, радист, он же писарь.
Кордекс Макс - ефрейтор, кладовщик.
Киндген Роберт - обер-ефрейтор, шофер.
Гошонф Юзеф - обер-ефрейтор, шофер, австриец.
Радемахер Ганс - ефрейтор, радист, одновременно писарь.
Штуммер Юзеф - ефрейтор, писарь.
Бегнер Матиас - унтер-офицер, завхоз.
Нольте Эрнст - шофер.
Гриф Эдмонд - обер-ефрейтор, шофер.
Видерман - шофер органа.
Зубков Илья Маркович, или Макарович, кличка «Цупнов» - завхоз команды «Локкерта».
Крибс Роберт - ефрейтор, радист, в апреле 1943 года был откомандирован в штаб «Валли».
Мюллер Людвиг - переводчик венгерского языка при мельдекопфе Штурнера. Цынепфениг Людвиг - переводчик румынского языка при мельдекопфе Штурнера. Вильт Макс - переводчик.
Курцис - фельдфебель, в 1945 году являлся начальником канцелярии.
Андрей Александрович, кличка «Черкасов» — преподаватель в 1944 году, бывший лейтенант Красной Армии.
Елизаров Анатолий Васильевич, клички «Барышников», «Миронов» - преподаватель в 1944 году».Фотографии сделаны в Сухуми. Женщина - супруга Анатолия Кунижева - немка Лидия Карловна (девичья фамилия неизвестна).
https://viktorkotl.livejournal.com/280165.html
...А теперь напомним, что нам известно о А. Т. Кунижеве.
Анатолий (в некоторых документах двадцатых годов Таля, Толя) Татуевич Кунижев родился в 1898 году в селении Нартан. Был вторым из пяти сыновей (по годам рождения – Мажид, Инал, Астемир, Аубекир) Тату Кунижева, занимавшегося разведением кабардинской породы лошадей. (Вот откуда берет начало его мастерство наездника, поразившее пастухов на «немецком аэродроме»)
Юность Анатолия пришлась на переломное время – революция, Гражданская война, эмиграция… Имеются не до конца проверенные сведения, что он служил в отряде Даутокова-Серебрякова. Эмигрировал в Турцию.
Впрочем, что его ожидало, если бы он остался в Советской России? С полной уверенностью можно сказать: те же репрессии, которым подверглись его братья. Так, старший Мажид, 1891 г. р., был арестован 28 октября 1937 года, обвинен в том, что высказывал враждебность к существующему государственному строю. Причем, что показательно, обвинения касались событий далеких лет: участия в Кубанском походе (было два похода Добровольческой армии на Кубань) в годы Гражданской войны, в Баксанском контрреволюционном восстании 1928 года и подготовке в 1931 году вооруженного восстания в селении Нартан. Судьба Мажида оказалась предопределена: 19 ноября тройкой НКВД КБАССР он был приговорен к расстрелу, а уже на следующий день приговор привели в исполнение. Спустя чуть более полувека, 25 июля 1989 года, М. Т. Кунижев был реабилитирован.Другой брат – Инал, отец нашего гостя, арестовывался дважды: первый раз 10 декабря 1931 года, а 22 мая следующего тройка при ПП ОГПУ СКК и ДАССР (эта аббревиатура расшифровывается так: Полномочное представительство Объединенного государственного политического управления по Северо-Кавказскому краю и Дагестанской АССР) приговорила его к одному году лишения свободы. А второй раз – 28 октября 1937 года (в один день со старшим братом Мажидом) – с предъявлением обвинения в проведении контрреволюционной агитации, направленной на развал колхозов и против существующего советского строя. Через месяц, 26 ноября, Инал был приговорен все той же зловещей тройкой, тысячами штампующей обвинительные приговоры, к заключению в ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) сроком на восемь лет. Отсидел. Был реабилитирован: по второму обвинению 22 марта 1971 года, по первому – 15 июня 1989 года.
Эти данные из обвинительных заключений братьев Кунижевых. Кстати говоря, в одном из них, мажидовском, есть упоминание и об Анатолии: «Имел брата Таля, активного белогвардейца, находящегося в эмиграции в чине офицера».
Итак, в двадцатых годах прошлого века А. Т. Кунижев эмигрировал в Турцию; в 1926 году он уже в Англии (там, по его словам, «учил одного англичанина кабардинскому, а тот его –английскому»), спустя какое-то время переезжает в Грецию, где женится на гречанке; в 1929 году у него рождается сын Георга. Супруга была из богатой семьи, и Анатолий в средствах не нуждался – больше учился, чем работал: получил высшее техническое образование. Весной 1941 года, когда немецкие войска заняли Афины, оккупировав Грецию, заявил родным, что «вступает в немецкую армию, дабы отвоевать у большевиков родину».
Известен и такой факт из его военной биографии. В книге Хабаса Бекулова «Аул князей Мисостовых и узденя Тогланова», рассказывающей об истории селения Урвань, приведен рассказ Хачима Мастафова, побывавшего в немецком плену. Вот фрагмент из его полевого дневника: «Находясь в деревне Кутелик (Днепропетровская область Украины), я узнал от хозяина, что у них остановилась немецкая часть, следующая на Кавказ, и среди них есть какой-то нацмен. Узнав, что среди нацменов есть кабардинец, я явился к нему. Им оказался Анатолий Владимирович (так в тексте) Кунижев, эмигрант из России. Он был из соседнего сел. Нартан, что в 5 километрах от моего сел. Урвань. Часть следовала в Моздок. Из Моздока в ноябре 1942 г. я отпросился домой к себе в селение…» (Нальчик. 2008. С. 454).
Кем Анатолий служил у немцев на Кавказе, не совсем понятно: звание имел обер-лейтенанта (то есть старшего лейтенанта), более того, находился при достаточно высокой должности, так как ему было поручено контролировать бомбометание на территории Кабардино-Балкарии. Родственники рассказывают, как он заявлял, что в его силах было в прямом смысле разровнять всю республику (дословные его слова: «Яйца можно было бы катать»), что всего лишь одна бомба упала без его ведома. Что летал он над Кабардино-Балкарией, патрулируя и следя за порядком, множество раз, приземлялся осенью 1942 года на плато под самым Эльбрусом, где, решив покрасоваться перед земляками, джигитовал на необъезженном коне и повредил ногу.
https://viktorkotl.livejournal.com/280572.html
Как складывалась дальше судьба Анатолия Кунижева – нам неизвестно: где он воевал, когда, в каком году и как попал в плен, знают только архивы. Будто бы был осужден, срок отбывал в Сибири, но сам утверждал, что никогда не сидел. И в это можно поверить, если вспомнить, что уже в пятидесятых годах он оказался в Абхазии – жил в Сухуми, работал в энергетике, причем на руководящих должностях; говорил, что вся энергетическая система Абхазии была построена непосредственно при его участии. Сохранилось много фотографий того периода, где шестидесятилетний мужчина в белом костюме позирует на фоне теплоходов и пальм. На одной из них Анатолий вместе со своей третьей супругой (была еще и вторая – украинка) Лидией Карловной, немкой по национальности. Совместных детей у них не было. Интересный факт: разговоры в доме Кунижевых велись на французском языке, а всего Анатолий владел двенадцатью языками. Причем, помимо французского, в совершенстве знал немецкий, английский, греческий. Читал на турецком и даже на китайском – иначе для чего, спрашивается, выписывал газету китайских коммунистов «Жэньминь жибао» и целый ряд других, иностранных, получать которые, уточним, в те времена можно было только с разрешения Комитета государственной безопасности.
Или другой факт. Анатолий, приехав на родину, ни в чем не нуждался, более того, сразу купил младшему брату дом, 8 июля 1963 года удочерил его дочку Римму, родившуюся 25 марта того же года, и она впоследствии, после его смерти, получала пособие чуть ли не в два раза больше среднемесячной зарплаты советского служащего. Кстати говоря, сам Анатолий получал стодвадцатирублевую пенсию – то есть как персональный пенсионер союзного значения. Большие по тем временам деньги, позволявшие ему ни в чем не нуждаться, одеваться с иголочки, вести привычный богемный образ жизни. Что вызывало, с одной стороны, недоумение односельчан – нартановец, участник Великой Отечественной войны, удивлялся: непонятно, он, инвалид, получает от государства 27 рублей, а гитлеровский офицер в четыре раза больше.
А с другой стороны, как рассказывает Аниуар Яганов, бывший заместитель министра энергетики и промышленности республики, по селу ползли слухи, что Кунижев хоть и служил у немцев, но оказал родине большую услугу, за что и платят ему такую повышенную пенсию. Он же вспоминает, что Анатолий Кунижев выделялся среди нартановцев не столько своей финансовой обеспеченностью, сколько грамотностью, европейским лоском, особой, присущей иностранцам, холеностью и ухоженностью.
Но самое главное, как я выяснил, независимостью суждений. Видно было, что власть к нему благосклонна, на родине он чувствовал себя непринужденно и уютно, свидетельством чему были и приезды к дому Кунижевых автомашин престижных марок и номеров, запомнившиеся нартановцам.
Какой же можно сделать вывод из всего сказанного? В биографии Анатолия Кунижева столько неясных, необъяснимых моментов, что возникает множество самых разных вопросов. Если служил Кунижев у немцев, то почему столь неадекватным оказалось возмездие за содеянное: отсидел он весьма недолго (а вероятнее всего, и вообще не сидел), жил впоследствии, не скрываясь и не чураясь достаточно черных (на взгляд советских людей) страниц своей биографии. Следовательно, есть что-то, о чем Анатолий не рассказывал родственникам, скрывал от близких и унес с собой в могилу. Вот только один факт. В девяностых годах прошлого века, когда пришло время гласности и архивы, в том числе и всесильного КГБ, чуть приоткрылись, Борис Кунижев (на тот момент декан физического факультета КБГУ) обратился к министру безопасности КБР (тогда эта должность называлась так) с заявлением. В нем он, в частности, сообщал, что «старший брат моего отца Кунижев Анатолий Татуевич, 1898 года рождения, долгое время проживал в странах Европы. После Великой Отечественной войны был сослан в Сибирь. С 1950 года проживал в Сухуми, где женился и в 1962 году вместе с супругой Лидией вернулся в Кабардино-Балкарию и работал заместителем директора кооперативного техникума вплоть до своей кончины в 1973 году».В этом же заявлении племянник сообщает, как перед смертью дядя рассказал ему, что его сын Георг, 1929 г. р., занимает ответственный пост в руководстве НАТО (Организация Североатлантического договора); одно время жил на Кипре, а сейчас в Париже.
А заканчивалось заявление просьбой «оказать содействие в получении максимально объективной информации о дяде и его сыне, способной осветить их судьбу, выдать личные семейные фотографии, адреса проживания его детей и другие личные документы».
Действовать Борис Кунижев решил и официально, и, так сказать, на межличностном уровне, обратившись к своему бывшему сокурснику по учебе, а на тот момент сотруднику КГБ в достаточно высоком звании. Ответ он получил практически сразу. Сказано ему было примерно следующее: «Заявление подавать не следует, заниматься этим делом не надо, так как время узнать правду не пришло и придет не скоро».
Отсюда следует… А следует то, что Анатолий Татуевич Кунижев скорее всего был советским агентом, завербованным, вероятно, еще в годы эмиграции.
Тогда как же объяснить размещение в «Сборнике справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» данных об Анатолии Кунижеве. Кстати, они приводятся еще в одном месте, но уже с уточнением: «1895 г. рождения, уроженец аула Нартан, Нальчикского района Кабардинской АССР» и ремаркой «Арестован на Урале ОКР «Смерш».
Не удивительно ли – арестовали и тут же отпустили. Ведь в том же самом году, когда вышла книга со столь разоблачающими нартановца данными, он оказывается на Черноморском побережье Кавказа – более того, работает в энергетической отрасли, всегда считавшейся закрытой для лиц с неблагонадежным прошлым. И живет в Абхазии не под чужой фамилией, а своей собственной. Да и вся дальнейшая жизнь А. Кунижева прямо свидетельствует об этом: ни от кого не прятался, жил открыто, получал такую высокую в СССР пенсию, которая и не снились по тем временам фронтовикам. Объяснение всему этому может быть только одно – составители сборника не обладали информацией (вероятно, она была сверхсекретной) о том, что, Кунижев работал в Абвере по заданию советской разведки.
К слову говоря, не меньше темных пятен и в биографии супруги Анатолия Кунижева – Лидии Карловны. Известно, что была немкой, знала несколько языков, своих детей не имела. А дальше что? А ничего.
На нартановском кладбище супруги Кунижевы лежат рядом. Глядя на мусульманскую стелу, установленную на могиле женщины, родившейся неизвестно где и обретшей последний приют на местном погосте, невольно думалось: кем она была, какие ветры носили ее по свету, остались ли у нее родственники? За прошедшие десятилетия никто не задался этими вопросами…
