ПРОПАВШИЕ ЭКСПЕДИЦИИ

Люди старшего и среднего возрастов помнят с большим успехом прошедшие в 1975 – 76 годах на киноэкранах СССР приключенческие фильмы режиссера Вениамина Дормана «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка», в которых снялись популярные актеры А. Абдулов, Н. Гринько, А. Кайдановский, В. Кикабидзе, Р. Муратов, Н. Олялин и Е. Симонова. Действие фильмов происходит в Восточной Сибири, где участники геологоразведочной экспедиции («красной») попадают в водоворот драматических событий Гражданской войны.
Очень немногим известно, что в фондах Федоровского геологического музея хранятся документы об аналогичных событиях, произошедших в более близкой к нам местности, но в которых все наоборот: в водоворот событий попали «белые» экспедиции…

Во втором десятилетии XX века Богословское горнозаводское акционерное общество все более и более проявляло интерес к богатствам недр, лежащим за пределами своего основного предприятия – Богословского горного округа (БГО). Так в зону экономических интересов все более разраставшегося Богословского предприятия попали и необъятные пространства совсем еще неосвоенного Северного Урала.
Уже в 1912 году геолог БГО Евгений Дмитриевич Стратанович в верховьях реки Лозьвы разведал месторождение, которое и сейчас называется Вторым Северным рудником и медное месторождение на Северной Сосьве.
В 1917 году опять же под руководством Е.Д. Стратановича БГО организовал Северно-Уральскую геологическую экспедицию. Экспедиция состоялась несмотря на многие трудности, связанные с незаселенностью мест и опасениями грядущей национализации. Результаты были обнадеживающими: для ведения дальнейших разведочных работ были заявлены «несколько площадей с признаками железной руды, азбеста, золота и платины». В 1918 году Северно-Уральская геологическая экспедиция открыла, «между прочим… обильные признаки ископаемого угля» на притоках Северной Сосьвы: Лепсии, Няысе, Толье и Уолье.

Тем же летом 1918 года на Северном Урале работали еще две изыскательские партии. Одна, уже знакомая Стратановичу по прошлому году – Министерства путей сообщения, под началом Сахарова изыскивающая трассу Обь-Беломорской железной дороги. Другая – новая, организованная Обществом Северо-Восточно-Уральских железных дорог, изыскивала трассу железнодорожной линии Индиго1 – Тобольск. Кроме того, «с Печеры, Уньи и из еще более западных местностей перебывало… в нынешнем году много ходоков для розыска мест для переселения». «Известие о нахождении каменнаго угля, – сообщал в Правление БГО Стратанович, – конечно, очень быстро распространится благодаря сравнительному обилию здесь, в тайге, в нынешнем году лиц разных званий и занятий, и потому с заявками на имя БГО надо очень торопиться».
Для дальнейших же исследований угольных месторождений требовались буровые работы. 16 августа2, отправив штейгера С.С. Дурбажева за буром Войслава в Турьинские Рудники (ныне Краснотурьинск), сам Стратанович остался «изучать условия залегания горных пород в районе найденных признаков угля».
Вез Дурбажев и докладные записки Стратановича в Деловой совет рудников и разведок и управляющему БГО, в которых он сообщал: «С чувством большого удовлетворения могу констатировать, что мои предположения найти в Сев. Урале минеральный уголь… начинают оправдываться…» Получив по утвержденной смете 22 тысячи рублей, вожделенный бур, штанги к нему и другие необходимые экспедиции припасы, Дурбажев отправился на север. С ним отправились несколько бурильщиков и шурфовщиков. Но на Северную Сосьву в заранее условленный со Стратановичем срок партия С.С. Дурбажева не прибыла…

Позднее, 18 октября, Е.Д. Стратанович писал в докладной записке Административному совету Управления БГО:
«…Для перевозки инструмента и другого груза партии были заготовлены на водоразделе между верховьями Лозьвы и Сев. Сосвы 10 нарт при 30 оленях и 5 лодок для спуска по Сосве. Для встречи с могущей прибыть из Б.Г.О. партией в условленное время между 1 (14) и 10 (23) сентября я подвигался с севера в сторону верховьев Лозьвы. Вместо встречи с ожидаемой партией я наткнулся на партию из 13 человек изыскателей трассы для перевальнаго через Урал пути Северо-Восточно-Уральскаго Общества ж.д. под начальством Инженера п.с.3 Ю.Н. Кульчинскаго. Оказалось, что эта партия воспользовалась заготовленными мною средствами передвижения (оленями, нартами, лодками). Такой поступок они оправдывали необходимостью для 13 участников партии (преимущественно екатеринбуржцев и сверх этого нескольких рабочих печерцев) спасти свою жизнь от преследования красноармейцев, которые в Ивделе задержали других 6 членов партии, возвращающихся в Екатеринбург, и одного из них убили. Под влиянием таких событий оставшиеся 13 человек изменили путь своего возвращения в Екатеринбург через Ивдель, повернули на север и, найдя заготовленныя нами средства передвижения, воспользовались ими для бегства в сторону Березова.
Убедившись при встрече, что жизни членов железнодорожной партии Кульчинскаго физически не грозит больше опасность, я отправил наши средства перевозок снова на встречу ожидаемой геологической партии с горным техником С.С. Дурбажевым.

На 3-ий день после этого прибыл к месту моей стоянки комиссар продовольствия Верхотурскаго Уезднаго Совдепа В.С. Мелехин с двумя спутниками, воспользовавшись опять же нашими оленями, нартами и лодками. Разсказы этих лиц, не причастных большевизму и стремившихся скрыться от момента падения советской власти в уезде, навели окончательную панику на наших погонщиков оленей и лодочников. К тому же Мелехин сообщил, что в Ивделе Совет не пропускает никого на территорию Сибирскаго Правительства и обратно оттуда на свою территорию.
Это побудило меня выехать на ближайший телеграф – в Березов. Узнав там об образовании фронта гражданской войны около Богословскаго Горнаго Округа, я направился в Тюмень для ознакомления в Богословском пароходстве с судьбою Б.Г.О…»

С.С. Дурбажеву в Усть-Манье (20 сентября) и Няксимволе (21 сентября) Стратанович оставил письма с подробными инструкциями.
7 сентября Степан Семенович Дурбажев с шурфовщиками и бурильщиками (служащий П.Е. Зырянов, рабочие Г.В. Проскуряков, В.Г. Мочалов, И.С. Сюрсин, К.М. Снигирев и С.Д. Андронов) прибыли в село Никито-Ивдельское (ныне Ивдель), где были задержаны под предлогом, что в Тобольской губернии советская власть была свергнута и она находится под властью Сибирского временного правительства. Отправив Зырянова с рабочими на Северный рудник для «добычи обязательных количеств руды на трех отводах его», Дурбажев снова отправился в Турьинские Рудники, а затем и в Надеждинск (ныне Серов), в Деловой совет БГО. Не получив и там пропуска на Северную Сосьву, Дурбажев выехал в Никито-Ивдель с полномочиями рассчитать нанятых рабочих, лодочников, ожидавших груз экспедиции на Лозьвинской пристани, и погонщиков оленей, подряжавшихся для перевозки груза с Лозьвы на Северную Сосьву.
Воспользовавшись пропуском выданным, «Ивдельской Советской властью до дер. Бурмантовой» и захватив с Лозьвинской пристани самое необходимое снаряжение экспедиции, Дурбажев «решил пробраться все-таки на Север», где у северососьвинских жителей получил письма Стратановича с подробными инструкциями и гласивших о намерениях во что бы то ни стало довести начатое до конца: «Если же Вы приехали не для работ, а только с извещением, что таковых не будет, то не разыскивайте меня, а возвращайтесь домой или оставайтесь, где пожелаете».
Приобретя «в Няксимволе у техника Обь-Беломорской ж.д.» необходимый для съемки инструмент (гониометр и мерную цепь), Дурбажев выполнил съемку дороги от р. Няыс-Маньи до р. Уольи и подготовил сеть визирок для расстановки заявочных столбов. Но «кровавыя события в железнодорожных партиях все-таки повлияли так, что за неполучением осенью бура не было возможности своевременно на месте обследовать качество и характер залегания угольных пластов».

Из документов становится ясным, что за Дурбажевым «была снаряжена погоня под начальством матроса Сильных», но «наша геологическая партия избежала убийств». «Остальные командированные на Север – служащий П.Е. Зырянов и пятеро рабочих – вынуждены были возвратиться в Округ. Бур остался в Ивделе». В партии, изыскивающей трассу Обь-Беломорской железной дороги, «советская власть разстреляла техников Попеловскаго, Сахарова и Гудзянскаго».
Упоминаемую выше докладную записку от 18 октября Е.Д. Стратанович писал уже в Екатеринбурге, сетуя на то, что «по причине приближения момента прекращения навигации по Оби трудно, почти невозможно, теперь же осуществить отсюда поездку снова на Север, минуя Б.Г.О, где продолжается гражданская война». Впрочем, если б и был «еще возможен пароход до Березова», у Стратановича не было 20000 рублей, необходимых на снаряжение и содержание геологической партии.
В Богословский горный округ Стратанович вернулся 25 декабря 1918 года, во всяком случае, этим числом подписана докладная записка ему от С.С. Дурбажева, который тоже только 19 декабря «явился в Турьинские Рудники».

Уже ранней весной 1919 года Стратанович опять был на северных месторождениях, где с 24 марта по 13 апреля руководил постановкой заявочных знаков «на 86 площадях в Сосвинско-Ляпинской волости Березовского уезда Тобольской губернии, по речкам Лепсии, Няысу, Толье и Уолье».
20 мая Е.Д. Стратанович как доверенный Богословского горного округа подал 86 прошений в Тобольское управление земледелия и государственных имуществ на получение дозволительных свидетельств «для разведки ископаемого угля».
17 июня 1919 года Евгений Дмитриевич представил «на благоусмотрение» Управления БГО проект запроса в Комиссию Северного морского пути.
Ввиду того, что к тому времени было построено только 60 километров (до Самы; да и по сей день только до Ивделя) Архангельск-Богословской железной дороги, и считая, что доступ к открытым угольным месторождениям на притоках Северной Сосьвы «затруднителен, продолжителен и чрезвычайно дорог», Стратанович предлагал применять добываемый уголь для «воднаго транспорта, как речного по Оби, так и севернаго морского или, по крайней мере, для удешевления пароходнаго движения, обслуживаемаго в настоящее время по Оби с притоками только дровами». Доставку добываемого угля на Обь он считал вполне осуществимой: месторождение на р. Лепсии находилось в 30-ти верстах от Няксимволя, из которого всю навигацию можно было бы отправлять уголь «в баржах с пароходною тягою» по Северной Сосьве; другие месторождения отстояли тоже не далее 30-ти верст от притоков Северной Сосьвы, по которым был возможен сплав в Обь «в баржах весною при большой воде».
Местоположение месторождений было «весьма благоприятно по отношению к проектируемым путям железнодорожного транспорта». Не далее 30-ти километров пролегла изысканная ранее трасса Архангельск-Богословской железной дороги БГО. Такими же благоприятными оказались и изыскания разгромленных красными экспедиций Сахарова и Кульчинского: трасса Обь-Беломорской железной дороги прошла бы прямо по заявленной площади, а Индиго-Тобольской – не далее чем в 30-ти верстах.

В заключении проекта говорилось: «В случае выяснения достаточно большого спроса на северно-уральский уголь Управление БГО готово начать теперь же детальную разведку месторождений на притоках Северной Сосвы с целью подготовки их к добыче угля для доставки на Обь в навигацию 1920 года». Неизвестно, был ли направлен запрос по назначению…
Комиссия Северного морского пути при Министерстве торговли и промышленности была образована в апреле 1919 года по инициативе Верховного правителя России, адмирала А.В. Колчака (известного полярника), уделявшего особое внимание освоению Севера и Арктики. Несмотря на шедшую братоубийственную войну, им было начато строительство Усть-Енисейского порта, создан Институт исследований Сибири, организованы геологическая экспедиция Н.К. Урванцева, Обь-Тазовская экспедиция, ботаническая экспедиция В.В. Сапожникова и гидрографическая экспедиция Д.Ф. Котельникова. В кабинете Верховного правителя рядом с картой боевых действий висела карта полярных морей…
В начале августа 1919 года из Омска и Новониколаевска (ныне Новосибирск) вниз по Оби отправилась специальная экспедиция во главе с полярником-гидрографом, капитаном 1-го ранга Борисом Андреевичем Вилькицким4. Путь экспедиции лежал за три моря (Карское, Баренцево и Белое) в Архангельск. На 7 пароходов и 19 барж было нагружено 540 тыс. пудов зерна, 70 тыс. пудов масла, 30 тыс. пудов жиров, 28 тыс. пудов меда и 4,5 тыс. пудов валенок. Грузы предназначались для Северной армии Временного правительства Северной области. Был в экспедиции и научный отдел во главе с К.К. Неупокоевым.

Некоторые суда экспедиции уже в сентябре вернулись в Омск, доставив для Сибирской армии 100 тыс. пудов военных грузов (английских винтовок и обмундирования), 6 тыс. пудов бумаги и 8 тыс. пудов медикаментов. Последние суда экспедиции едва успели вернуться к концу навигации в ноябре, что совпало с эвакуацией Омска и все военные грузы были захвачены красными. Но эффективность использования Северного морского пути была убедительно доказана и впоследствии он стал одной из главных транспортных артерий СССР.
* * *
Как сложились дальнейшие судьбы участников экспедиций? Е.Д. Стратанович эвакуировался наряду со многими служащими Богословского горного округа в июле 1919 года, а в 1920-м умер от тифа. С.С. Дурбажев работал в БГО и после прихода красных, но проследить его жизненный путь до конца не удается. Б.А. Вилькицкий эмигрировал в 1920 году из России; в 1923 и 1924 по приглашению советского правительства руководил Карскими товаробменными экспедициями (может быть поэтому Б.А. Вилькицкий, чье имя носит пролив между Таймыром и Северной Землей – единственный белогвардеец, фамилия которого сохранилась на «красных» картах); умер в Бельгии в 1961 году.

1 имеется в виду бухта Индиго Баренцева моря (ныне Индигская губа).
2 даты по новому стилю.
3 инженер путей сообщения.
4 командуя в 1913 – 15 гг. гидрографической экспедицией в Северном Ледовитом океане на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», Б.А. Вилькицкий впервые прошел Северным морским путем из Владивостока в Архангельск и открыл Землю Императора Николая Второго (ныне Северная Земля), совершив этим последнее в мире Великое географическое открытие.
Ю. ГУНГЕР.

Серебряный меридиан: Историко-краеведческое приложение к газете "Алюминщик". № 59. Краснотурьинск, 28 ноября 2003.